– Детка, я тебе говорю, по всему выходит, что искали малюсенькую вещь. – Сообщил он мне заговорщицким тоном. – Я говорил с ребятами, и в первом и во втором случаях искали мелочь.
По поводу второго случая я и сама пришла к такому же выводу. А о первом не мешало бы узнать побольше.
Он немного просветил меня насчет того, почему он пришел к такому выводу. Злоумышленник перевернул все кверху дном, но не просто так, а основательно, не пропустив даже такие мелкие вещи, как шкатулки для колец. Он решил совершенно бескорыстно мне помочь по причине того, что мы делаем, в сущности, одну работу, но за разные деньги. В общем, он говорил о многом, без чего мы могли обойтись в наших давно не лирических отношениях, в конце концов, придя к тому, что его просто загрызло любопытство. Такое в нашем деле не редкость, поэтому я клятвенно пообещала ему визит моей несравненной особы в компании коньяка, закуски и с подробнейшим описанием моих недавних приключений.
Дальнейший наш разговор строился по схеме горячо-холодно, поскольку подогретое нашей беседой любопытство Кири не хотело замирать до момента нашей встречи. Как я уже сказала, мы были снисходительны друг к другу в таких ситуациях, поэтому я послушно, не без ехидства конечно, какое-то время подыгрывала ему, подогревая его интерес.
В процессе интересного общения с давним другом я позволила себе забыть о проблемах и о том, что проснулась одна. Что показалось мне странным, теперь, когда я обратила на это внимание.
Словно в ответ на эту мысль раздался звук открываемой двери, возня в прихожей, и вот, наконец, мужчина всех девичьих грез материализовался рядом со мной. Проявив деликатность, он небрежным жестом позволил мне продолжить разговор. В ответ на мой откровенно недовольный взгляд он показал мне пакет в одной руке и пачку конвертов в другой. Конверты он не замедлил бросить мне на колени, прикрытые одеялом, поскольку я еще не удосужилась одеться.
Я уставилась на письма, пытаясь уловить мысль, настырно утекающую из моего сознания. За этим немаловажным мыслительным процессом я не заметила, что Киря положил трубку, а Никита, вызволив ее из моих рук, положил мою трубку. Затем я позволила Никите увлечь меня в вихре плотских удовольствий, в ходе которых он сам успел позабыть о принесенном им пакете и ворохе писем.
Письма… хм… письма…
Хм…
Вот оно!!!
Я почти слышала, как в моей голове щелкнула мысль. Те самые альбомы, воспоминание о которых мне исподволь не давало покоя всю дорогу…
Они были точь-в-точь такие же, как у моего знакомого Минина. Тут мне живо представился своеобразный исторический иконостас, которым так по-детски гордился Сергей Григорьевич. Отчетливо, во всех красках и деталях мне вспомнились раскрытые страницы альбомов, заполненные разноцветными марками.
Петр Иванович занимался собирательством. Так же, как его отец, а до него дед и прадед. Таких альбомчиков в его шкафу я насчитала шесть штук. А вот это уже вполне подходит под категорию быстрых и легких денег.
Сокровище маленькое?
Марка вполне подходит для такого описания.
Вот сейчас, сию минуту позвоню Сергею Григорьевичу и проконсультируюсь. Его делом я занималась в прошлом году, но что такое год для моей феноменальной памяти?
– Таня? – удивленно спросил Никита, когда я сначала замерла, а потом начала рьяно выбираться из его объятий.
Все, конечно, замечательно, но он мне платит за расследование, а не за то, что получается в постели. Помимо дела все остальное просто приятное приложение, на которое можно тратить свободное от работы время.
Я добралась до телефона и набрала номер Минина.
Сергей Григорьевич подхватил трубку на втором гудке, его шумное дыхание говорило о том, что он торопился. Возможно, ждал важного звонка. А тут я…
– Здравствуйте, Сергей Григорьевич. Таня Иванова, помните?
– О, Танюша, конечно помню. Что-то случилось? Я могу чем-то помочь?
– Ну, вообще-то, да. Мне нужны ваши знания.
– Конечно, в чем вопрос, Танюша. Я всегда готов делиться знаниями…
– Вы все еще собираете марки?
– Да, и моя коллекция за этот год пополнилась несколькими раритетами. Хотите взглянуть?
– Как-нибудь обязательно. Скажите, ведь филателисты знакомы между собой?
– Конечно, Танюша, по крайней мере, те, кто о себе заявляет, всегда находятся на виду или на слуху у остальных.
– А имя Кусков Петр Иванович вам о чем-нибудь говорит?
– Кусков? Да, этот парень из нашей братии.
– Он умер.
– Жаль, а что с его коллекцией?
– Вот о ней-то и речь, Сергей Григорьевич. Насколько ценна коллекция Кускова, вы знаете?
– Ну, Танюш, я не возьмусь судить о полной стоимости, но, насколько я помню, собирательство было семейной традицией Кусковых на протяжении нескольких поколений.
– Да, об этом мне рассказала его жена. Все началось с прадеда.
– С прадеда? Хм… четыре поколения, это около 130 лет непрерывного собирательства. Тогда, возможно, она может быть просто неприлично дорогой.
– Но вы не уверены?
– Нет, для полной уверенности мне нужно видеть ее. И даже после этого я мог бы назвать только очень примерную стоимость, например такую, с которой можно начать торги на аукционе.
– Скажите, а на аукционах ничего нового и неожиданного не появлялось в последнее время? Особенно мне интересны раритеты, заявленные неизвестными коллекционерами.
– Ну, теперь, когда вы мне об этом сказали… Да, было дело. Примерно три месяца назад на электронных торгах была выставлена марка Котельнического уезда, красная, целая!!!
Последние слова Сергей Григорьевич произнес с придыханием.
– Это странно?
– Это невозможно! Марка Котельнического уезда относится к самым редким маркам мира. До сих пор не найдено ни одного целого экземпляра первой марки. Известна лишь половинка – купон с регистрационным номером от 10 декабря 1870 года на серо-голубой бумаге. То есть, Танюша, марка № 1 Котельнического уезда является уникумом, так же как и Британская Гвиана. А тут заявка на целую!
– Постойте, постойте… Сергей Григорьевич, я красавица, умница и жутко замечательный профессионал, но в марках, как выясняется, к моему огромному сожалению, не очень хорошо понимаю, если не сказать больше.
– Это мы сейчас исправим, Танюша, совершенство должно быть совершенно во всем.
– Я вся внимание, – хмыкнула я. Сергей Григорьевич – чудесный человек старой закалки, самых строгих правил. Соль земли. Таких уже не делают, а жаль.
И похвала из его уст кого хочешь заставит плакать от счастья, тем более такая. Конечно, у него предвзятое ко мне отношение, это связано с нашими делами в прошлом, но, если припомнить подробности, я заслужила его благодарность.