На этот раз альбинос не вмешивался, давая всем выкричаться. Понять людей было можно: главарь скрылся и, хотя он теперь, судя по всему, полководец без полка, не факт, что их общая миссия на этом завершена и завтра, максимум послезавтра, все уже могут быть свободны и даже немножко богаты. Учитывая, что работа считалась выполненной при условии, что заказчикам нужно все-таки принести голову Александра Кондратенко, свобода от обязательств и друг от друга оттягивалась на неопределенное время. Кондрат не дурак, заляжет на дно и всплыть может вообще через год, если не позже.
Хижняк со всеми полностью согласился. Даже не сразу спросил о ситуации в банке, которая в один момент поломала его план, дав Кондрату возможность уйти и даже поставив под угрозу жизнь самого Виктора. Сейчас, когда все было позади, он отдавал себе отчет: если бы не решительные действия Леща, если бы вместо профессионального уголовника рядом сидел кто-то другой, вряд ли Воронов, Крамаренко, да и тот же Волох нашли в себе кураж лупануть гранатой в бок автомобилю с четырьмя живыми людьми внутри. Одно дело — уличная перестрелка; бывший солдат-«чеченец» Воронов имел опыт уличных боев, что с успехом и доказал. И совсем другое — вот так, с близкого расстояния, одним хладнокровным выстрелом решить исход неравного поединка в степи.
Отметив нездоровый блеск в глазах своего спасителя, Виктор все равно решил не позволять Лещу и остальным нарушать по такому случаю сухой закон. Коротко оценив действия каждого, Хижняк отложил продолжение разговора до вечера, в категоричной форме дав понять: праздновать еще рановато, нужно разобраться в ситуации на трезвую голову и в более спокойной, чем сейчас, обстановке. И вот если к вечеру поступит какая-то информация о дальнейших действиях команды, тогда, возможно, он даст добро на скромный праздник. Предложение было принято, и все разошлись по своим берлогам мыться и отдыхать.
К вечеру, вопреки прогнозам Виктора и стараниям Волоха, ничего не прояснилось. О попытке ограбления и стрельбе в Новошахтерске передали в вечерних новостях, закончив короткое сообщение фразой: «Личности убитых установлены, ведется следствие». Телефон Неверова молчал — тот просто отключил трубку, а больше никто им сюда не отзванивался. Оставалось только гадать, что их ждет впереди. И, конечно же, узнать причину срыва тщательно продуманной операции.
За это время Хижняк, лежа на кровати, успел, сложив два и два, сделать вывод: без Олега Пастуха здесь не обошлось. При том, что его сестра неожиданно пригодилась, он сам, а точнее, они оба, были пока самыми слабыми звеньями их маленькой команды. Восстановив с помощью Крамера события в банке, Виктор убедился в правильности своих предположений, только понятия не имел, что с этой самой правотой делать. Разумеется, туманное ближайшее будущее не давало ему возможности определить роль и место Пастуха в группе. Если им придется продолжить охоту на Кондрата, парень станет только обузой — ведь не сдавать же его хозяевам, — но в таком случае он вынужден будет возиться с ним. И самое паршивое — давать ему мастер-классы тоже нет времени.
Однако какое-то решение принимать было нужно, и то, что сделал Хижняк, в создавшейся ситуации стало единственно правильным: Виктор велел Олегу отправить сестру домой. Нечего ей играть в мужские игры. Ни к чему хорошему, как все убедились, это не привело и не приведет в дальнейшем.
— Аня остается, — ответил Пастух, проявив неожиданное упорство.
— Тут не детский сад. А я не нянька, — отрезал Хижняк.
— Давай я ее понянчу! — встрял Лещ, подмигнув девушке. — Буду на горшок сажать, попку мыть…
— Ты успокоишься сегодня? — вырвалось у Пастуха.
— А ты тянешь на меня, баклан? — Лещ нехорошо прищурился.
— Слышь, братан, он и правда за Пастушку пасть порвет, — заметил Крамер. — Хотя, по ходу, Витя прав: девушка нам только будет мешать.
— И рисковать ни за что, — вставил Володя Воронов. — Может, мужики, проголосуем?
— Здесь не парламент, — сказал Хижняк. — За что ты голосовать собрался? Оставить девчонку с нами, потенциальными смертниками? Мы тут все вне закона пока, кроме Волоха, конечно…
— Что Волох? — вскинулся альбинос.
— Да Аня здесь меньше рискует, чем дома! — выкрикнул, перебивая его, Пастух.
— Ты хочешь поговорить про это? — язвительно поинтересовался Хижняк. — Давай, нам же тут пока делать больше нечего!
Кто знает, как повернулся бы их заходящий в никуда разговор, если бы снаружи, из открытого окна, не послышался шум подъезжающей машины.
Все разом повернулись на звук. Лещ тут же выложил на стол пистолет, Воронов метнулся к барной стойке, подхватил прислоненный к ней винчестер, вопросительно взглянул на Хижняка. Тот, в свою очередь, впился взглядом в альбиноса.
— Кто?
— Не знаю. Может, опять Шеремет. Может, Неверов. Хотя шеф как раз бы предупредил. — Волох на всякий случай проверил мобильник, прекрасно зная: звонков и сообщений не пропускал. — Или Шульц… Правда, этот вряд ли сунется…
За окном посигналили, что означало: открывайте ворота.
— Нам медали привезли, — буркнул Лещ. — Или почетные грамоты.
Волох, уже успевший разобраться в установленной здесь системе наблюдения, отправился в комнатку рядом с кабинетом директора. Там был оборудован пост охраны, шесть камер просматривали территорию за оградой по периметру. Хижняк двинулся за ним и вошел как раз тогда, когда альбинос, умело щелкая пультом управления камерами, вывел на плоский квадратный монитор изображение с центрального входа. Из старенького, но еще бодрого «вольво» вышел плечистый мужчина в рубашке с короткими рукавами, заправленной в брюки, поверх которой висела наплечная кобура с торчащей рукояткой пистолета. Альбинос, пройдясь пальцами по кнопкам, увеличил изображение, приблизив лицо незнакомца к себе, и присвистнул.
— Оп-па!
— Знаешь его? — быстро спросил Хижняк.
— А то! Майор Шубин, здешний главный сыскарь.
— Слышал. От Неверова твоего. Говорил — нормальный мужик, только ни в один расклад не вписывается, — ответил Виктор.
Руководитель «Сармата-2» не давал начальнику здешнего уголовного розыска отдельную характеристику. Просто назвал его фамилию среди прочих известных в Новошахтерске людей, добавив: таких можно убрать с неудобного места двумя способами — либо в могилу, либо на повышение. Первый не годится, все-таки не девяностые годы. Второй более реален: чем выше продвигаешь, тем сильнее связываешь руки, а стало быть, тем глубже закапываешь. По информации того же Неверова документы на Шубина ушли в милицейские верха уже месяц назад, и, скорее всего, майор в курсе дела. Услышанного Хижняку вполне хватило, чтобы оценить неизвестного ему Шубина достаточно высоко и записать в потенциальные союзники. Увидев его здесь через каких-то восемь часов после стрельбы в городе, удивился только быстроте реакции провинциального донбасского мента. Вряд ли майор знает, зачем пришел сюда, однако в заведение «У Шульца» его наверняка привело оперативное чутье.