Ганс еще некоторое время неуверенно постоял на месте. Но Оля нетерпеливо подталкивала его к выходу и шипела «пошли, пошли!», так что в конце концов он сдался и следом за своей подругой поспешил на лестницу. Когда они выходили из подъезда, машины «Скорой помощи» во дворе еще не было.
Это потом они узнали, что Дина умерла. И услышав эту новость, оба почувствовали себя нехорошо. Они ощущали, что им трудно даже разговаривать между собой, словно они стали соучастниками какого-то преступления. И неприятный разговор, который так или иначе должен был состояться между ними, состоялся. Начала его сама Оля, которая первой не выдержала мрачных взглядов своего друга.
— Короче, насчет Динки… — заговорила она, когда они с Гансом возвращались в тот момент с тусовки у Жени. — Ее теперь все равно не вернешь…
— Ну? — невесело откликнулся Ганс.
— Короче, молчать надо про все это дело. Ну, что мы там были, видели ее и все такое. И про ключи молчать. Мы же никому не говорили, что туда собираемся, значит, никто и не узнает. Из соседей нас никто не видел, «Скорую» я специально от Динкиного имени вызывала… Хорошо придумала, верно? Теперь все твердят, что Динка сама траванулась. А нам зачем лишние проблемы?
— А я вот все думаю… Может, нам тогда остаться нужно было? — вздохнул Ганс.
— Ну зачем?! — воскликнула раздосадованная Оля. — Чтобы геморрой лишний нажить? Мы-то что могли сделать? Еще, не дай бог, в свидетели бы попали! К чему это? Ведь не мы же ее отравили в конце концов! Чего нам париться-то зря?
— А с Мартином что делать? — спросил Ганс. — Она просила ему сообщить…
— А что сообщать-то? — удивленно воззрилась на него Оля. — Она же так толком ничего и не объяснила, у нее просто бред был, по-моему. Что мы ему скажем?
— Она же говорила… вроде…«он меня отравил», — напомнил Ганс.
— Да кто он-то? Она же не сказала! Я тебе точно говорю — нужно молчать. Слушай меня, и все будет в порядке, — убежденно сказала подружка.
— И про ключи молчать?
— И про ключи! — резко мотнула головой Оля. — А уж насчет прописки тем более. А то сами себе проблем наживем. И вообще, чего ты паришься, не пойму! Ты ей, что ли, таблетки подсыпал?
Ганс отрицательно покачал головой.
— Ну и все! Я тоже не подсыпала. А почему уж она решила их выпить, это уж, знаешь, не наше дело!
Одним словом, после подобных препирательств было решено обо всем молчать. Ни слова не было сказано ни друзьям-неформалам, ни Мартину, ни частному детективу, которая нежданно-негаданно заявилась на тусовку. Однако ключи Оля почему-то решила не выбрасывать, на всякий случай.
* * *
Оля и Ганс замолчали и вопросительно смотрели на меня в четыре глаза, пытаясь определить, поверила я им или нет.
— Понимаете, мы сделали все, что могли! — не выдержав, снова заговорила Оля. — Мы вызвали «Скорую», а дальше… Не наша же вина, что она умерла!
— Вообще-то можно было и остаться возле умирающей подруги, — со вздохом заметила я. — Попытаться помочь ей.
— Да как помочь-то? — воскликнула Оля.
— Например, промыть желудок. Вы же видели, что у нее отравление.
— Мы как-то не подумали… — неуверенно сказал Ганс.
— Мы просто не знаем, как это делается! — более убедительно заговорила его подружка. — Мы же не врачи! Врачи и те ничего не смогли сделать, а мы уж и подавно. И… вообще мы вам все рассказали, мы, наверное, пойдем? — и Оля взялась за ручку дверцы.
— Нет, я с вами еще не закончила, — разочаровала я ее.
Оля со вздохом отпустила ручку.
— Почему вы нас подозреваете? — недовольно дернула она плечом.
— Ну, тут вы сами постарались — навлекли подозрения, скрыв, что были в тот день у Дины, — пояснила я. — Где у меня гарантии, что теперь вы говорите правду?
— Но мы говорим правду! — Оля прижала руки к груди и постаралась придать своему лицу выражение невинного ребенка.
— Сейчас мы действительно сказали правду, — хмуро вставил Ганс и, посмотрев на Олю, добавил: — Я говорил тебе, не нужно было уходить.
Оля отвела глаза и ничего не ответила, покусывая губу.
— Ладно, давайте еще раз вернемся к тому злополучному дню, — сказала я. — Значит, никаких имен, кроме Мартина, Дина перед смертью не произносила?
Парочка дружно замотала головами.
— А имя Мартин она произнесла так, что было ясно: отравил Дину не он?
Оля и Ганс подтвердили и это.
— Нет, она говорила так: «Почему я не послушалась Мартина», — для убедительности повторила Оля.
— И совершенно точно произнесла слова «он меня отравил», так? — уточнила я. — Это точные ее слова?
— Да, — твердо ответил Ганс. — Абсолютно точно.
— Вы не знаете, кого она имела в виду?
— Нет, — переглянувшись с Гансом, сказала Оля. — Правда, не знаем. Мартин привел ее к нам одну… А с кем она общалась помимо него… Может быть, она про этого дурачка говорила? — предположила вдруг Оля.
Она явно имела в виду Костю Макарского, но, на мой взгляд, такая версия заведомо была ложной. Так-так… Нужно проанализировать новую информацию, все обдумать, попытаться сделать выводы. А еще — надо обязательно встретиться с самим Мартином. Похоже, он единственный, кто может прояснить ситуацию.
— Где можно найти Мартина в самое ближайшее время? — обратилась я к неформалам.
Оля и Ганс одновременно наморщили лбы.
— Не знаю, к Женьке он не ходит сейчас. И вообще он говорил, что уезжать типа собирается. Так что я не знаю, — ответила наконец Оля.
— Слушай, а он же кассетами торговал, — неожиданно подал голос Ганс.
— Точно! — восторженно закричала Оля. — Кассетами он торговал, около «Детского мира». Помнишь, мы даже как-то у него чирик занимали!
И она принялась объяснять мне с величайшими подробностями, где находится данная торговая точка. Я выслушала объяснения, после чего сказала, что они оба могут быть свободны. И парочка с великой радостью на лицах потянулась к ручкам на дверцах машины, дававшим им долгожданную свободу.
— Постойте, — вдруг вспомнила я и протянула руку: — Давайте ключи.
Ганс сразу понял, что я имею в виду, полез в карман и без лишних слов протянул мне два ключа от квартиры Дины на коротенькой цепочке. Я убрала связку в сумку, и парень с девчонкой окончательно вздохнули с облегчением.
* * *
Мартина на его рабочем месте возле «Детского мира» не оказалось. Начавшие уже сворачиваться уличные торговцы охотно пояснили мне, что у него сегодня выходной, а завтра с утра он будет на месте. Каким же неуловимым оказался этот Мартин, прямо как анекдотический ковбой Джо, только с одним отличием — ковбой-то никому не был нужен, а Мартин мне нужен был очень. И желательно сегодня, а не завтра.