— Ну и черт с ней, — искренне сказал Данька.

— А ты знаешь, что бутылки из местного стекла не бьются?

Данька опустил глаза и покачал головой. Я потрепал его по щеке.

— Ладно, малыш, пойдем. Ты зря за меня боишься, но все равно — спасибо.

7
Мститель

Меня разбудил настойчивый сигнал интеркома. Я взглянул на светящиеся цифры часов и соскочил с постели. До выхода из гиперпространства оставалось еще четыре часа. Должно было случиться что-то чрезвычайное, чтобы меня разбудили посреди ночи.

— Капитан слушает, — сказал я, натягивая форму. На экране интеркома появилось лицо Редрака.

— Мы проходим мимо дрейфующего корабля.

— Ну и что с того?

— Корабль подает сигналы бедствия во всех диапазонах.

— Он в обычном пространстве?

— Да.

— Действуй по уставу.

Я быстро прошел через комнаты, взглянул на Даньку — тот мирно спал в моей спальне, в ногах у него свернулся клубочком Трофей. За трое суток полета «котенок» вымахал до размеров пуделя, ничуть не утратив при этом игривости.

Пока лифт поднимал меня в рубку, я торопливо пролистал маленькую книжечку полетного устава, свод правил, единых для всех кораблей галактики. Мы были обязаны прийти на помощь — если только не видели убедительных признаков ловушки. В первом же космопорту, где мы сядем, контролеры проверят записи нашего «черного ящика», контейнера, имеющего прямой выход к компьютеру и невообразимое количество пломб. Если будет обнаружено нарушение, да еще такое, как неоказание помощи терпящим бедствие, нас объявят вне закона.

Говорят, пиратские корабли часто пользуются этим пунктом для перехвата идущих в гиперпространстве торговцев.

В рубке уже были и Эрнадо, и Ланс. Я кивнул им, усаживаясь в свое кресло. Внешне стандартный пульт перед ним позволял отдавать приоритетные команды, перекрывающие сигналы с любого другого пульта и отменяющие решения центрального компьютера.

— Мы будем рядом через три минуты, — сказал Редрак. — Я запустил «мерцающий зонд».

Мерцающий зонд был сложным и дорогим устройством, способным на мгновение выйти из гиперпространства в реальный космос, собрать информацию и вновь вернуться к кораблю.

— А что обнаруживают наши локаторы?

Я мимоходом взглянул на огромный экран гиперлокатора и отвернулся. В переплетении разноцветных линий и точек, дающих отображение на плоскости пятимерного пространства, мог разобраться лишь пилот высочайшего класса. Такой, как Редрак.

— Упрощение до минимума, — скомандовал Редрак. Экран мгновенно очистился, теперь на нем были лишь две точки: мерцающая зеленым — наш корабль, идущий на сверхсветовой скорости, и неподвижная красная — чужой корабль, дрейфующий в обычном пространстве.

— Информации мало, капитан. Корабль больших размеров, сопоставим с крейсером. Защитные поля отключены, вокруг корабля — множество мелких предметов и полурассеивающееся газовое облако.

— Похоже на правду, — с сожалением сказал Эрнадо. Картина катастрофы полная, пройти мимо нельзя.

— Сейчас вернется зонд. — Редрак переключил экран обратно на сложный режим. — Он уже входит в гиперпространство.

На вспомогательных экранах появилось изображение. Чернота «настоящего» космоса, разноцветная мозаика звезд… И что-то смятое, оплавленное, напоминающее исполинский цилиндр, плавно переходящий в небольшой шар.

— Это не западня, — дрогнувшим голосом сказал Ланс. — Это крейсер клэнийских наемников! И кто-то разнес его на кусочки! Двигательный отсек оторван, боевые палубы разрушены, жилые отсеки разгерметизированы…

— Выходим из гиперпространства, — хмуро сказал Редрак. — Не понимаю, что тут произошло, но эскадра, уничтожившая клэнийский крейсер, напрашивается на неприятности, которые нам не нужны. С этими ребятами ссориться не стоит.

Пол мелко завибрировал. Наш корабль выходил в трехмерное пространство и гасил скорость. Где-то в глубине машинных палуб стремительно сжимались шары гравикомпенсаторов, поглощая чудовищную энергию торможения. За несколько минут мы сбросили скорость, близкую к скорости света — и за это придется расплачиваться неделями и месяцами полуторной перегрузки. Существовал, правда, еще один выход из положения…

Я подумал о Даньке, задыхающемся сейчас под внезапно навалившейся тяжестью, и приказал:

— Щадящий режим для капитанской каюты.

— Есть, капитан.

Индивидуальный гравикомпенсатор моей каюты включился, снижая силу тяжести вокруг себя до единицы. Я включил интерком, коротко произнес:

— Данька, оденься и оставайся в каюте до дальнейших распоряжений.

— Скорость погашена, — сообщил Ланс. — Мы в полусотне километров от цели.

— Сколько гравикомпенсаторов было задействовано на снятие инерции?

— Тридцать два процента, капитан.

— Дать команду на отстрел их в космос.

Редрак заколебался.

— Слишком расточительно, капитан… Треть общего запаса… Мы лишимся боевого резерва.

Я молча коснулся клавиш, отдавая команду со своего пульта. Корабль вздрогнул, и перегрузка исчезла. Собравшие в себя энергию торможения черные шары компенсаторов были выброшены в космос. Теперь они будут годами плыть в пространстве, распространяя вокруг себя зону гравитационной аномалии, медленно расширяясь от размеров спичечной коробки до полутораметровых шаров.

— Мы не можем ползать по «Терре», как пришибленные мухи, — сказал я. — Премии за спасение корабля будет достаточно, чтобы закупить новые компенсаторы.

Возражений не последовало. Впрочем, они уже были бесполезны…

— Спасательная команда — Эрнадо, Редрак. Возьмите два катера, аварийные зонды, спасательные капсулы. Мы с Лансом прикроем вас с корабля.

— Надеюсь, это не понадобится, — заявил Редрак, выбираясь из кресла. — Клэнийский крейсер способен уничтожить пару-другую боевых катеров даже в таком состоянии. У него каждый метр обшивки нашпигован датчиками и излучателями.

Я кивнул. Риск был крайне велик, но, увы, неизбежен.

— Подавайте сигналы «Друг. Иду на помощь» непрерывно, — посоветовал я. — Возможно, это подействует.

Редрак вяло махнул рукой: «Знаю, знаю…» — и скрылся вслед за Эрнадо в дверях лифта.

Я снова включил интерком.

— Данька, можешь подняться в рубку. Только без нашего пушистого друга, ясно?