— А вы можете сходить к этой бабушке? Она вас знает?
Тупым бандюганом Жора не был. Он откинулся на спинку дивана, разбросал вольно руки — ударенный в бедро Стелькин подскочил как от удара током — и уставился на меня в глубокой задумчивости.
— Вы хотите тему дальше двигать? — спросил наконец.
Я не стала лукавить:
— Да.
— Зачем? На фига вам этот геморрой?
— Жора, нам необходимо ознакомиться с рукописью Толика. Жизненно необходимо.
— На фига?! — Он треснул кулаком по колену. — Вам чё, мало?! — Жора сделал рукой жест по направлению к своему разрушенному дому. — Жить типа надоело?!
— Не надоело, — спокойно возразила я и посмотрела на съежившуюся, бледную Полину. — Ты подарил ей геморрой, теперь давай выпутываться вместе.
Жорж вскочил, обошел диван, стоящий почти в центре гостиной, и закружил по комнате. Тапки съехали с его ног, он отшвырнул их к окну и, размахивая руками, то потирая стриженую голову, то стукая себя по бедрам, бушевал минут десять.
— Я типа совсем не понимаю, чего вам нужно?! Все!! Вы понимаете, в натуре, — все! Затихаритесь и не дышите! Куда вы на хрен лезете?! Вас задавят, и костей не останется! — Он подошел ко мне и, придерживаясь одной рукой за спинку кресла, склонился лицом к моему лицу. — Это паровой каток, чудачка! Понимаешь ты?! Каток! В асфальт закатают, и мокрого места не останется! Тут тебе не пионерский кипиш, тут реальные люди работают! Они Толяна подпалили, как комара…
Если бы не взгляд Полины, становившийся все более затравленным, то не исключено, что я подняла бы руки вверх и сказала: «Сдаюсь, сворачиваем мероприятия и ложимся на дно». Но так как я по природе очень упряма и не выношу давления — не люблю, когда кто-то бегает, вопит, размахивает руками и наседает, — то рук поднимать не стала, а сказала просто:
— Заткнись. Прекрати истерику, сядь и слушай. Через несколько часов станет совершенно очевидно, что в доме сгорел лишь один человек. Завалы уже почти разгребли, и скоро на повестке дня встанет один вопрос: куда делся Жора Бульдозер? — Я дотянулась до пачки сигарет и, прикуривая, дала возможность бандиту успокоиться, приготовиться соображать. — Искать тебя будут очень хорошо. Думаю, ты сам это понимаешь. Как в случае с нашей хозяйкой, неприятель не ведает о том, что вы оба находитесь в полном незнании. Вы для них — опасны. И если тебя не найдут, то Полину могут убрать просто сгоряча и из осторожности. Когда люди пошли на мокруху, лишний труп уже значения не имеет. Подтирать будут насухо. Догоняешь? — Жора понуро сидел на диване и, опустив голову, слушал. — Ты можешь, хотя бы примерно, хотя бы навскидку, сказать, насколько серьезна тема, которую разрабатывал Толик? Взорванный дом, прости, не показатель. Нам надо знать: достаточно ли все серьезно, чтобы враг на этом остановился? И сделать это просто — достаточно прочитать рукопись Анатолия. Если тема там хотя бы обозначена, мы уже будем делать выводы: прятаться Полине, идти в милицию или тихонько жить дальше. Мы, Жора, не идиоты. Не надеемся найти в книге имя настоящего убийцы, чтобы устраивать показательный процесс. Для нас важно знать хотя бы примерно: откуда может последовать очередной удар? И нужно ли ждать его вообще?
— Да туфта это, — все с тем же сомнением в голосе произнес Жорж. — Зачем им Полинку убивать?
— Согласна. Может быть, и незачем. Но представь себе точку зрения Полины. Как ей жить? Ждать, когда где-нибудь на переходе возле магазина ее собьет грузовик? Просто так, на всякий случай, в качестве перестраховки…
— Да не будет ее никто давить!
— Не стал бы, — поправила я. — Если бы ты сейчас не сидел в этом доме, а лежал вместе с Толиком в холодильнике морга. Думаю, я ясно выражаюсь? Для обрубания хвостов выбрали тебя и Толика, Полину, видимо, решили пощадить. Но ты — спасся. И теперь, вероятно, произойдет рокировка. Либо ты, либо она. Так что сиди, вспоминай. Толик успел сообщить, что не смог снять в доме все три микрофона? — Жора не ответил, и я продолжила: — То-то же. Плохо, если сообщил. Это вообще смертный приговор для Полины. К ней в любой момент может приехать какой-нибудь высокий гость с охраной, охрана наткнется, и совсем не случайно, а с помощью определенной аппаратуры, на последний микрофон, и тут же, в тот же момент высокий гость начнет следствие в этом направлении. Надо оно нашему врагу? Представляешь, как чувствует себя наш неприятель? Он ужом на сковородке вертится.
— Пусть приезжает и снимает микрофон, — вздохнула Полина. — Я даже дом освобожу, чтобы не мешать.
— Угу, освободи. Еще подскажи, под какой именно тумбочкой он пришпилен, и сознайся, что давно в курсе всего.
— Ничего Полине не грозит, — продолжал упорствовать бандит. — Чё ты всех пугаешь?
— Жор, — внимательно посмотрев в серые глаза Минотавра, сказала я, — а если враги решат, что ты мстить намеришься? Откуда они знают, что не такими уж крепкими друзьями вы были с Толиком, и ты предпочтешь из города уехать, чем попытаться свести счеты за смерть друга и взорванный дом? Тебя ведь, прости, без портков оставили.
— Ну и что! — гордо задрав подбородок, рыкнул Минотавр. — Пусть думают, я им…
— Жор, — перебила я, — а как думаешь, где тебя прежде всего будут ждать, если ты мстить решился?
— Ну-у-у, — Бульдозер потер бритый затылок, — у пацанов, но я туда не пойду.
— Да. Если бы ты, выжив, решил обратиться за помощью к друзьям, то был бы уже там. Сегодня ночью. У друзей или у девушки. Так?
— Ну.
— Но тебя там нет. И у врага появляются нехорошие предчувствия. Что, если ты придешь к Полине и предложишь ей выпутываться вместе? Что, если ты умный очень и у тебя козырь в рукаве припрятан? А? Как думаешь, оставят двух важных свидетелей спокойно жить-поживать или опередят события и уберут того из свидетелей, что остается на виду? То есть Полину. Такой поворот ты не предполагаешь?! Ты остался жив, и теперь Полинка под топором гуляет!
— Черт, — выругался Жора.
— Поверь мне, Жора, — прекратив покрикивать, ласково продолжила я, — я не стала бы ничего предпринимать, если бы не знала, что где-то существуют записи Толика. Я сама очень боюсь и не знаю, как вам с Полиной поступить. Бежать в милицию? Бесполезно. У вас нет ни единого доказательства, и мы даже предположить не можем, откуда идет угроза. Более того, идти в милицию я вам категорически не советую. Пока милиция разберется в связях дорогой Полины Аркадьевны, начнется такая мешанина, что никакая «защита свидетелей» вас не спасет. Но вот если мы найдем рукопись!.. Тогда да, вручаем текст ментам, пусть читают, анализируют и ловят нашего негодяя. На несколько дней можно спрятаться в подполе моей бабушки. Ни одна собака не найдет, гарантирую.
— А если ментов за книгой послать? — резонно вставил Жора.
— А если ее там нет? — в тон ему ответила я. — Тебе не терпится удивить окружающих своим воскрешением? Нет уж. Если книгу мы не найдем, тогда выход один: лечь на дно и делать невинный вид «ничего не слышу, ничего не вижу, ничего никому не скажу». Возможно, спасетесь.