Оставив свой жигуленок у подъезда, я вошел в дом и, поднявшись в лифте до шестнадцатого этажа, позвонил в дверь квартиры Сергеевых. Мне открыли без промедления. На пороге стояла свежая после утреннего душа Вика в коротком халатике, накинутом на голое тело.
— Это ты? — почему-то не удивилась она. — Погоди, я собак запру в Мишином кабинете…
Я вообще-то хорошо отношусь к собакам, но с тремя королевскими догами мраморного окраса, живущими у Сергеевых, предпочитаю не встречаться. Это небезопасно. И не потому, что они злые. Они чересчур игривые. Когда видят меня, норовят тут же сбить с ног на пол и обслюнявить все лицо. А я, признаться, этого терпеть не могу.
Заперев собак, Вика снова открыла входную дверь и пригласила меня пройти на кухню.
— Что случилось? — спросила она.
— Где твои дети? — вопросом на вопрос ответил я.
— У свекрови в деревне.
— Это хорошо.
— Так все-таки, что у тебя произошло? — настаивала Вика.
— Будто сама не знаешь. Лена ушла, — сказал я и как-то по-детски всхлипнул. — Ты не знаешь, где находится штаб-квартира «Детей Шивы»? Ты ведь тоже посещаешь их собрания…
— Но у них нет штаб-квартиры! — воскликнула Вика.
— А что же у них есть? Где они охмуряют бедных заблудших женщин, которые бросают из-за них свои семьи, оставляют мужей?..
— Не говори глупостей!
— Ну, конечно! Все, что я говорю, это глупости! Все, что я делаю, это тоже никому не нужно! Вы добиваетесь только того, чтобы ваши мужья сидели у вас под каблучком и не проявляли самостоятельности. Хорошенькое дело! В этом вы не оригинальны. Об этом мечтают все жены во всем мире… Но со мной этот номер не пройдет! Не выйдет, дорогие мои! Я не позволю!..
Чего «не позволю», я договорить не успел, поскольку меня прервал дикий лай псов, которых потревожил мой слишком резкий тон.
— Тихо! Молчать! — успокоила своих кабыздохов Вика и обратилась ко мне: — А что ты хотел? Тебе не нужна жена, тебе вообще никто не нужен! Кто бедная Лена у тебя в доме? Прислуга! У нее даже по твоей милости детей нет…
— Она сама не хочет! — попытался я вставить хоть слово, но Вика уже не могла остановиться, ее понесло.
— Вы же с ней до сих пор даже не расписаны! Что? Не нашел время сходить в ЗАГС? Она страдала, мучалась от неопределенности ваших отношений!
— Жили не хуже других, а штамп в паспорте — это не самое главное! — огрызнулся я.
— В общем, с тобой все ясно. Ты, Знаменский, кретин, каких еще свет не видывал!.. Это я тебе от Лены официально передаю. Ее слова.
— Вы сами дуры! — вскричал я, но рычание собак из кабинета Михаила заставило меня снова заговорить на полтона ниже. — Ты знаешь, что произошло с Мариной Кожедубовой? Ее убили вчера в ее собственной квартире… Телевизор надо смотреть!
— Да ты что? — ахнула Вика. — Этого не может быть!
— Подозрение падает на ваших сектантов, — схитрил я. — Ты хочешь, чтобы они так же расправились с Леной, а потом взялись и за тебя?
— Что ты несешь? «Дети Шивы» — это божественное откровение, это любовь к каждой букашке, это…
— Короче, Вика! Если не хочешь стать пособницей убийц, то немедленно выкладывай адрес, где обитает тот хлюст, который увез Лену на белой иномарке! — проговорил я с таким напором, что Сергеева не устояла.
— Так тебе его адрес нужен? Так бы сразу и сказал! Вот тебе адрес: улица Плющиха, дом… Извини, не помню номера дома. Но его легко отыскать. Там раньше находилась средняя школа или ПТУ, в общем, трехэтажное типовое здание. Напротив строящегося жилого дома. Сразу узнаешь.
* * *
Старинный трехэтажный дом из красного кирпича я нашел без большого труда, поскольку Вика довольно точно описала его, да и другого подобного здания на Плющихе все равно не было.
Когда я подошел к входным дверям без всякой вывески и назвал свое имя в переговорное устройство, двери сразу распахнулись, как будто меня здесь очень ждали. Кстати, похоже на то, что действительно ждали, подобное умозаключение я могу сделать хотя бы потому, что в прихожей — небольшой проходной комнате — меня поджидал тот самый типчик, что увез мою жену. При более близком рассмотрении я открыл для себя, что этот коротышка ко всему прочему еще и мулат, на лицо которого нанесено не меньше килограмма отбеливателей, чтобы скрыть его темный цвет кожи.
— Александр Григорьевич Знаменский? — спросил он каким-то приторно-сладким голосом.
— Значит, вы хорошо знаете тех мужей, у которых уводите жен?! — вскричал я, но тут же взял себя в руки.
— Очень приятно! — не обращая внимания на мой тон, произнес мулат. — А меня величают Владимир Аликаимович Нгомо, но для друзей я просто Владимир Аликович…
В тоне этого человека, в его глазах было что-то завораживающее, как у удава, гипнотизирующего кролика.
— Где моя жена?.. — попытался заорать я что было мочи, но что-то во мне самом помешало этому, и я задал вопрос вполголоса.
— Все в порядке, Александр Григорьевич. Вы увидите свою жену, непременно увидите. Она чувствует себя прекрасно. Ей у нас очень нравится. Пойдемте ко мне и там побеседуем. Мне так приятно вас видеть у себя!..
На его любезные слова я не нашелся, что ответить, хоть и попытался убедить себя: «Не верь!» Весь мой боевой задор, который я копил и берег еще со вчерашнего дня, рассосался мгновенно, как гематома под воздействием умелого целителя.
Мулат Нгомо провел меня по путанице каких-то узких коридоров, по которым я, возвращаясь один, вряд ли нашел бы дорогу назад, несмотря на свою в общем-то хорошую зрительную память. Что меня еще насторожило в этой прогулке? То, что на нашем пути не встретилось ни одной живой души, будто бы люди, работавшие здесь, оповещенные заранее, в ужасе разбегались при нашем приближении. В конце концов Нгомо завел меня в полутемное помещение с занавешенными окнами и, не включая свет, уселся на вращающийся винтовой стул, напоминавший большой гриб-боровик с плоской шляпкой сиденья. Меня он сесть не пригласил. Видимо, в его планы не входило задерживать меня здесь слишком долго. Да, собственно, сидеть-то было и негде, поскольку в этом помещении находился всего-навсего один стул.
— Прошу взглянуть вот сюда! — указал он на стену справа от входа и при этом щелкнул каким-то тумблером на пульте управления, появившемся у него в руке.
На моих глазах с обычной стеной произошла некая трансформация. Она как-то особенно истончилась и растворилась совсем, позволив ворваться в помещение потоку яркого света. Моим глазам открылся внутренний двор здания. Там играли, переливаясь всеми цветами радуги в солнечных лучах, струи фонтанов, цвели необычайно яркие цветы неведомых мне экзотических видов. В цветах копошились попугаи и какие-то совсем мелкие птахи типа колибри. В общем этот сад, разведенный во дворе, должен был, по-видимому, походить на райский Эдем, в котором имели счастье проживать прародители всего человечества до тех пор, пока не вкусили запретного плода.