Но вел он себя, на удивление, спокойно, вперёд не рвался, даже не рычал, потому и был рассмотрен гораздо позже. А вот его хозяйка!.. Мало того что напугала своим видом дряхлой, укрытой морщинами старухи, так ещё и, присмотревшись к нежданному гостю подслеповатыми глазами, с воплем радости бросилась к нему навстречу. Выглядело всё это очень искренне, в ауре женщины агрессии или коварства не отмечалось, но представить её в своих объятиях Торговец не смог. Чисто на инстинктивных рефлексах он шагнул два шага назад и оказался по ту сторону невидимой преграды.
Разочарованная в своих лучших ожиданиях пейзанка не сильно-то и расстроилась пропавшей возможности обниматься с молодым, пусть и несуразно выглядящим мужчиной. Она запрыгала в метре от него, вскидывая руки в восторге и причитая, словно умалишённая:
– Ты прошёл! Ты прошёл! Ты здесь! Ты рядом! И ты прошёл!..
Звук проникал беспрепятственно, поэтому Светозаров решил не столько ответить, как прервать заевшую пластинку:
– Тоже несказанно рад вас видеть! Но сразу хочу отметить, что обниматься с посторонними женщинами мне не разрешает супруга, она весьма, знаете ли, ревнива.
– Всё! Веду себя как паинька! – старуха, словно сдаваясь в плен, подняла руки вверх и сделала два шага назад. – А то я не понимаю! Сама своего мужа к каждой тени ревновала и далеко от себя никогда не отпускала. – Заметив, что гость не собирается возвращаться обратно, отскочила вначале к креслу обок письменного стола, поправляя его и чуть разворачивая, затем стала пятиться к кухне со словами: – Да ты проходи, присаживайся! Чувствуй себя как дома! Сейчас я только для Чалси обещанный кусочек отрежу, да пусть себе идёт погулять. А мы уже сядем спокойно, да обо всём потолкуем…
Скрылась в кухне, оттуда послышалось несколько ударов, очевидно широченным и тяжеленным ножом, и хозяйка вернулась к двери. В ней так и стоял гигантский боевой кот, умильно крутя мордой и рассматривая незнакомого человека. Правда, пасть для подношения открыл, осторожно сжал зубами круг мяса толщиной сантиметров пятнадцать и диаметром почти в полметра да попятился задом. Как только скрылся из дверного проёма, дверь оказалась закрыта и даже зафиксирована одним из засовов.
Дмитрий к тому времени опять шагнул внутрь обители, но садиться не спешил. За это время хорошо успел рассмотреть одеяния туземки. Легкая курточка с множеством карманов служила скорей разгрузкой, чем элементом одежды. На поясе внушительный кинжал. Низ: удобные брюки из мягкой ткани защитного цвета, на ногах некое подобие мокасин из коричневой кожи.
Но как только мадам Кеол’Огос сделала к землянину первые шаги, приостановил её вытянутой вперёд ладонью:
– Раз уж мы собрались долго общаться, то и я не откажусь от угощения. Причём на меньшее по величине, чем для Чалси, не согласен.
– Ну да! Я и забыла, что ты голоден! – экспансивно воскликнула хозяйка и вновь бросилась на кухню. Однако при этом говорить не перестала: – Мы верили с мужем, мы всегда ждали и надеялись, что кто-то из Торговцев обязательно появится. Потому и поселились именно здесь после эвакуации с Праха остального люда. Потому что в поместье или в высотных домах хоть и роскошнее жить, зато никакой романтики ожидания нет. И жизнь становится скучной и унылой. Попробуй тогда шестьдесят восемь лет проживи без людей и прочих удобств цивилизации…
– А что, вернуться в цивилизацию нельзя, если обстоятельства прижмут? – Светозаров всё-таки присел в кресло, продолжая наблюдать через раздаточное окно за мелькающей в кухне хозяйкой.
– Можно, конечно! Но для любого отшельника это позор, унижение всех его жизненных постулатов. Да и нам здесь всё равно больше нравится…
– Но тогда получается, что уже по нынешним меркам тебе давно за…?
– Девяносто недавно исполнилось! – она выскочила из кухни, протёрла с круглого стола несуществующую пыль и, довольно легко его приподняв, переставила рядом с гостем. – Но я ещё сильная и здоровая! А муж мой был вообще силач!.. М-да… Жаль, что так рано погиб…
Воспоминания о спутнике жизни слегка омрачили её старческое лицо, но скорости передвижений не убавили. Практически бегом хозяйка стала подносить на стол тарелки и вазочки с мясом, солениями, симпатичными сухариками, овощами и самыми разнообразными фруктами. При этом не прекращая подавать информацию о себе:
– Мы в основном только фруктами да овощами питаемся. Мясом только на крайний случай запасаемся, если зима слишком лютая и долгая, ну и для Чалси коптили, а сейчас я ему уже реже пиршество устраиваю. Но всё равно стараюсь. Он ведь специально туши кабаньи приносит, а порой и оленьи, любит очень копчёности.
В конце концов уселась напротив и провела над столом приглашающим жестом:
– Угощайся! Приятного аппетита!
– Что, сам? А ты почему не ешь? – без тени подозрительности поинтересовался гость. Щиток Йо-Йо о наличии яда не оповещал.
– Да я по пути сюда целую кошёлку черешни съела, и так пузо трещит. В этом году замечательная черешня уродилась.
И с таким восторгом и обожествлением уставилась в рот гостя, что у того даже слюна пропала. Да и неудобно стало, что так грубо и некрасиво себя повёл с этой милой, доброй и гостеприимной старушкой. Ведь нетрудно было обняться с отшельницей, ничего бы с ним не случилось. Человек тут один живёт, да и до смерти мужа более шестидесяти лет иных людей не видела.
Но сейчас-то обниматься поздно, а вот занять примолкнувшую даму чем-то следовало. Иначе кусок в горло не полезет:
– А как с иными отшельниками дело обстоит? Вы с ними встречаетесь хотя бы изредка? – оказалось, что встречаются, и довольно часто. Мало того, и в небоскрёбах проживает пара престарелых отшельников, которым давно за сто и с которых уже песок сыплется.
На это повествование ушло минут пять, за которые у Светозарова аппетит только-только разгорелся. И он бессовестно воспользовался разговорчивостью бабульки. Попросил её рассказать вообще всё, что здесь знают о Торговцах, как с ними ассоциируются ахкуадры и про оставленное наследство птиц-прародителей. Особенно интересовался данным наследством, замком, в котором они сейчас и находились.
Не погнушался дать объяснение такой своей заинтересованности:
– Надо же мне как-то тут сориентироваться. Впервые здесь, недавно, вот только тебя, Акиманди, и встретил первой.
– А уж как я рада, как рада! – старушка в явном восторге раскачивалась так сильно, что чуть со стула не падала. – Это какая мне честь и высшая обязанность привалила! О них в нашем мире только дети несмышлёные не мечтают. Так что всё, всё расскажу, что душе твоей возжелается! Да ты ешь, ешь, дорогой! Если мало, я ещё нарежу.
Рот уже был набит, поэтому пришлось успокаивать даму понятными жестами, а потом другими поощрять туземку к ответам на уже поставленные вопросы. Правда, гость постарался запомнить и потом переспросить о сути мелькнувших слов о какой-то «почётной обязанности». Как-то она неуместно прозвучала.