— Понятно, — ответил я и сел на матрасе облокотившись на стену, — а теперь что, имущество-то наше вернете? И где у вас тут можно остановиться на день другой?
— Конечно, все вернем. Давайте только сначала все проясним, ну что бы расставить, так сказать, точки над «ё».
— Давайте.
— Вы собираетесь ехать дальше?
— Да, отдохнем немного, у вас тут осмотримся и поедем.
— Понятно… — расстегнул бушлат и сел на стул Григорьев как раз под лампочкой, — у нас в гарнизоне остаться конечно можно, сколько хотите, но есть определенные условия.
— Внимательно…
— Все жители гарнизона, скажем так, мобилизованы, мужчины в обязательном порядке, женщины добровольно… ходят на службу, несут караулы, по хозяйству в службе тыла работают… дел много. Т. е. если вы останетесь, то мужская половина вашей компании будет включена в списки временно мобилизованных.
— И какие задачи предстоит выполнять?
— Ну что касается вас… если все так, как мне рассказал капитан Асафьев, то вы вполне боевые ребята, и вас запишем в патрульную группу внутреннего периметра. Будете нести дежурства в комендантский час, оружием и связью обеспечим, питание тут, в отряде, проживание… эм… да тут пока располагайтесь, вы же не на долго.
— Время на подумать?
— До утра.
— Понятно… скажите, а отопление…
— Только в погранотряде, — не дал мне договорить Григорьев, — в городе его нет почти, стараемся только несколько объектов отапливать, где чем и как получается, хорошо еще что в больнице своя котельная на угле.
— Как Игорь кстати?
— Прооперировали, слава богу, кровь перелили, состояние конечно у него пограничное, но шансов жить, уже больше чем не жить… как-то так. А вообще, даже не знаю, как отблагодарить вас за спасение ребят, у нас же тут каждый человек на счету, а если этот человек еще и воевать может, ну или к примеру с техникой на одной ноге или врач, так это вообще двойная ценность. Но над благодарностью я думаю, а пока вот, — Григорьев достал из-за пазухи бутылку, — из моих запасов, еще в «той жизни», я то не пью уже несколько лет а презенты стоят дома.
— О! Хеннеси, — обрадовался Вовка, — ну тогда надо непременно за здоровье Игоря употребить на сон грядущий.
— Ну, вы тут употребляйте, без фанатизма только, а я пойду, еще дел куча… И завтра жду вас утром, кабинет на первом этаже в конце коридора, найдете… там еще фикус здоровенный засохший в кадушке стоит, спокойной ночи, — сказал Григорьев и застегивая на ходу бушлат вышел.
Я прислушался — замок не лязгнул, ну значит и нормально все, можно выдохнуть и действительно употребить вкусного коньяка.
Вовка оделся и сбегал к машинам, за нашей «походно-кухонной» сумкой, стопкой солдатских одеял и самое главное (для него), за сигаретами, т. к. пачка, что была у него осталась в изъятой разгрузке и заперта в оружейке комендатуры вместе с остальным нашим барахлом, что отобрали при аресте.
— Ну что девчонки, по коньячку? — сказал Вовка выставляя на стол кружки, — Жаль лимончика нет, но у нас вот есть всякие сникерсы.
— Давайте, — кивнула Наталья, — Маш?
— Нет ребят, спасибо.
— Правда что ли вообще не пьешь? — разливая по кружкам коньяк спросил Вовка.
— Ну почему, шампанское могу выпить, вино… только не много. Голова потом болит от алкоголя.
— От этого не будет болеть, — Вовка как бы взвесил в руках бутылку, приглядываясь к этикетке, — японский, контрабандный, — точно не будешь?
— Вов, да отстань ты от человека, — вступился я было за Машу.
— Ну если только совсем на донышке, — сказала вдруг она чуть покраснев.
— Уверена? — спросил я ее.
— Угу, — стесняясь улыбнулась она.
— Ну, — поднял Вовка кружку, — за Биробиджан.
Все выпили…
— Совсем не чувствуется крепость… а, нет… зажгло, — сказала Маша спешно разрывая упаковку батончика.
— А мне тут что-то не нравится, — подставила кружку «под наливай» Наталья.
— Тебе и у Штонды не нравилсь.
— Да, я социопат… или социофоб, как правильно?
— Главное, чтобы не социофил, — гоготнул Вовка.
— Как дам сейчас, — шутя замахнулась на него Наталья.
— Так что, — прожевав батончик спросила Маша, — значит остаемся? На сколько?
— Надо бы осмотреться, послушать что люди говорят, обстановку разузнать, что там западнее твориться. Поисковики у них вот ездят…
— Угу, и вертолет у них есть, — добавил Вовка.
— Ну, если только не долго вы тут будете осматриваться, а то боюсь, что мы с Машей побьем тут какую-нибудь докторицу, правда Маш?
— Пфф, ну вот кстати, чего ты на нее набычилась сразу, а? — спросил Вовка.
— А ты видел, как она на нас всех смотрела?
— И как, — не понял я.
— На вас, мальчики, она правильно смотрела, а на нас с Машей как на соперниц.
— Ну… за баб, — поднял уже налитую кружку Вовка, и улыбнулся, — не заскучаешь с вами.
— А то! — гордо подняла подбородок Наталья.
Вчера допивать вкусный коньяк не стали, а выпив по третьей и разошлись спать. А с утра, дверь скрипнув приоткрылась, я приподнялся на локте. Просунув голову черноволосый парень сказал:
— Григорьев пришел.
— Хорошо, — кивнул я.
Дверь тихонько закрылась, а я посмотрел в сторону матраса, где с вечера улегся Вовка, но его там не оказалось…
Мда, видно Наталья решилась брать быка за рога, дабы пресечь так сказать… Света от единственной лампочки не много, но я смог их обнаружить, лежат голубки, в дальнем углу комнаты, из-за стульев только их босые ноги и видно. Посмотрел на Машу, сопит, свернувшись калачиком, колени почти голове подтянула. Дотянулся до Вовкиной шапки, что осталась лежать у матраса, и бросил в угол. Ноги пошевелились, раздался приглушенный шепот с хихиканьем и после минутного копошения Вовка встал взъерошенный и довольный как удав, и начал одеваться. Усевшись рядом со мной, он стал наматывать портянки, косясь в мою сторону…
— Да что? — спросил он шепотом.
— Ничего, — улыбнулся я, — полковник пришел, ждет.
— А. Ну и что, на сколько задержимся?
— Ну вот завтра на перевязку схожу и видно будет, дня на три думаю.
— Ну идем, — поднялся Вовка.
— Умыться бы, — сказал я тоже вставая, — да и вообще, помыться не помешало бы, кровищу смыть.
Тихо выйдя из актового зала, мы спустились на первый этаж, где была заметна суета, в основном вояки сновали с озадаченным видом, рядом со входом, за столом с кучей журналов и несколькими полевыми телефонами сидел вчерашний капитан, что нас разоружал, и уткнувшись в журнал что-то писал и разговаривал по телефону. Сейчас он был с повязкой дежурного, мы подошли к нему, дождались когда он закончит разговор и я сказал: