— Да уж чуть было не было, как говориться, — закончив писать, сказал Пал Палыч.
— В общем так, от нарядов освобождаетесь на неделю, отдыхайте, а там как решите, — сказал Григорьев, — и вот еще что, соберетесь ехать когда, не стесняйтесь, просите… в рамках разумного, что нужно… ну там топливо, провизия, боеприпасами можем поделиться. Да и группу в сопровождение можем обеспечить.
Григорьев разлил наверное дорогой виски по рюмкам:
— Ну, за вас, путешественники!
— Мы «снегоходы»! — со смешной физиономией заявил Вовка.
— Тогда за снегоходов!
— Мы бы это, поесть уже пошли бы, товарищ полковник, — сказал я.
— Конечно, можете идти.
Сдав, как выяснилось, нихрена не работающие радиостанции, потом оружие, пошли к себе.
— Не понял, — подергал Вовка запертую дверь.
— Что ты там не понял? — раздался из-за двери голос Натальи.
— Так, открывай…
— Ага! Два раза! Вот идите туда, где вы там геройствовали, камикадзе хреновы!
Я опустился по стене на пол и начал смеяться:
— Какая прелесть… Вов, прикинь, это первая в твоей жизни семейная сцена.
— Это кто там ржет? — снова крикнула Наталья из-за двери, — Смешно тебе? А нам вот нихрена не смешно!
— Наташ, ну хватит уже?
Замок щелкнул, в дверях показалась Наталья с красными от слез глазами.
— Дураки! Что вы туда полезли? — сказала она, повисла на Вовке и заревела.
— Ну все… все обошлось же, — успокаивал ее Вовка.
— А если бы не обошлось? — шмыгала носом Наталья.
— Ну обошлось же, — сказал я.
— Обошлось, — передразнила меня она, покривлявшись, — чего расселся? Иди Маню успокаивай… с ночи, как грохот боя начался, лежит и в потолок пялится… на завтрак не ходила…
Поднялся и прошел в комнату. Маша лежала, что называется пластом и да, смотрела в потолок, своими бездонными глазами полными слез. Я присел на пол рядом с матрасом…
— Маш… идем, поедим? Что-то так есть охота, а?
Маша повернула голову.
— Ты меня с собой бери на свои дежурства, потому что если тебя убьют, то что я буду делать? У меня никого же не осталось, — она резко поднялась, села на колени и наотмашь влепила мне пощечину, потом вторую, — понимаешь? Никого! Никого! А если и ты сгинешь?
На третьем замахе я поймал ее руку за тонкое запястье, больно блин, она замахнулась другой, поймал вторую и прижал ее тонкое, невесомее тело к себе.
— Все… успокойся, я не сгину, обещаю.
Маша обмякла, прижалась ко мне и глубоко с дрожью выдохнула.
— Ну вот, как и говорил тот капитан — и поощрили и люлей выписали, — сказал Вовка, — ну что, пойдем, поедим, а?
— Идем? — спросил я Машу.
— Угу, — закивала она, шмыгнув носом, — правда, что-то есть хочется.
Девчонки ушли в санузел, как сказал Вовка — умывать размазанные сопли, а я подошел к небольшому зеркалу у двери.
— Да, а ручка-то тяжелая у Мани, — сказал я, глядя на наливающийся «румянец».
— Вот, так что зарплату, что б не пропивал! И все в дом, все в дом, — гоготнул Вовка.
На обед пришли припозднившись, когда уже никого в столовой не было.
— Валентина, ты у ж извини, не могли раньше.
— Все знаем, — ответила она, — мало людей на обеде было, все или на зачистке у реки задействованы или на работах на ЖД. Все горячее, недавно подогревали, садитесь за стол. Сегодня суп с говядиной, рагу с говядиной… Австралийской правда.
— Откуда?
— Вчера два вагона-рефрижератора раскопали на запасных путях, а там мясо.
Есть выражение — за ушами трещит, вот примерно такой «хруст» и стоял над нашим столом.
— Фантастика, — нахваливала Наталья суп, наяривая ложкой.
— Точно, — согласился Вовка, — сколько уже жидкого не ели нормально.
— Надо будет в дорогу мяса выпросить у Григорьева, — сказал я отставив пустую тарелку, и пододвинув к себе другую, с рагу, — сказал же что б не стеснялись, вот и не постесняемся… в пленку какую замотать и все.
— Угу… вариант, — кивнул Вовка.
— Не помешаю? — мы не заметили, как в столовую зашел Пал Палыч, так были увлечены чревоугодием.
— Конечно, присаживайтесь, — немного подвинулась Маша.
— О, а что такое? Эти два раздолбая обижают? — чуть наклонился Палыч и посмотрел на Машу и Наталью, — вы девчата мне жалуйтесь, я их быстро научу Родину любить.
— Что вы нет, — еще больше покраснела Маша и опустила глаза, — мы… мы просто волновались.
— Ну дочка, сейчас такие времена, что для волнений поводов очень много, — сказал Палыч, расставляя перед собой тарелки.
— Это они с вами собираются за какой-то там техникой? — спросила Наталья.
— А что, собираются? — улыбнулся Палыч.
— Да они с поисковиками полдня голову ломали как да что. Одних мы их больше не отпустим, и точка!
— Сказала, как отрезала, — хмыкнул Палыч, — ну, посмотрим, пара лишних глаз не помешает в любом случае.
— Вот, — сказала Наталья и показала нам язык, — а Маша, так вообще, снайпер!
— Надо же! — удивился Палыч, — и сколько на счету снайпера врагов?
— Четыре банки из-под краски, — с серьезным лицом ответил Вовка, не отвлекаясь от тарелки.
— А ты даже не попал ни разу по этим банкам, — вступилась за Машу Наталья.
— Далеко, я дальше ста метров не стрелок.
— Вот и не придуривайся!
— Это они всегда так? — спросил меня Палыч.
— Ага, милые бранятся — только тешатся, — ответил я.
— Я все думаю, — нахмурил брови Палыч и стал серьезным, — как два «Витязя» перегонять-то?
— А куда кстати их перегнать можно если что?
— Можно к блокпосту на «лидере», ребята там знакомые у меня, думаю, не будут против приглядеть за техникой, но это второй вопрос, перегонять-то как?
— Ну, у нас снегоходы есть. Оставить к примеру Наталью со снегоходом на блокпосту, перегонишь одну машину, пересядешь на снегоход и обратно. Он быстрый, маневренный, Наталья уже наловчилась на нем ездить… ну это если оба «Витязя» удастся завести.
— Заведем, за это не волнуйся, главное чтобы в процессе нам не мешали.
— Вот про это и поговорим с поисковиками и все спланируем.
— Ну добре, где найти меня знаете. Приятного аппетита, пойду отдыхать, ноги гудят просто.