– Это твой лозунг? «Постельное белье Корретти – для лучшего секса!»
– Официально нет, но, думаю, он значительно увеличил продажи компании. Кстати, – тон Луки стал небрежным, – ты сегодня необыкновенно хороша. Я даже не спросил тебя, как прошел съемочный день. Рафаэль вел себя прилично?
– Все было хорошо.
На самом деле день был ужасный, но Тейлор не стала жаловаться.
Лука, однако, пристально смотрел на нее, и она поняла – он знает все.
– Если он выйдет за рамки приличия, скажи мне.
– Это мои проблемы.
– Ты моя невеста.
Сердце ее сжалось. Все оказалось гораздо сложнее, чем Тейлор себе представляла.
Через неделю, измотанная съемками в присутствии Рафаэля и бессонными ночами в спальне Луки, Тейлор вышла из вагончика, надев на себя черные очки. Ослепленная вспышками фотокамер, она устремилась к красному «феррари», ожидавшему ее. Лука говорил с кем-то по мобильному телефону, опершись о капот машины.
– Нет, я ничего не слышал о моем брате. Нет, не могу прокомментировать его поведение, – процедил он сквозь зубы, схватив Тейлор за руку и потянув ее к себе. – Меньше всего на свете мне хотелось бы комментировать чье-либо поведение…. И свое – в том числе, потому что, честно говоря, это не ваше дело. – Завершив разговор, он прижал к себе Тейлор: – Боже, ты такая сексуальная! Как прошел твой день?
– Я очень устала. Сегодня снимали сцену, когда вернулся мой муж, которого считали погибшим. А я беременна от его лучшего друга! – Тейлор никогда так не выкладывалась на съемках. Она хотела сыграть эту сцену безупречно, но режиссер постоянно придирался. Он явно хотел вывести ее из себя, но Тейлор решила держаться до конца.
– Тебе надо охладиться или лучше разогреться вместе с кем-нибудь, а точнее – со мной.
Тейлор смотрела в эти завораживающие сексуальные глаза, опушенные невероятно густыми черными ресницами, и испытывала точно такое же желание.
В присутствии Луки она находилась в постоянном напряжении.
Инстинктивно Тейлор хотела отпрянуть от него, но ей надо было играть свою роль, поэтому, когда он, обняв ее за талию, привлек к себе, она подставила ему губы для поцелуя. Она думала, это будет короткий поцелуй, но Лука стал целовать ее долго и страстно.
Воля покинула ее окончательно. Ей хотелось, чтобы это продолжалось вечно.
В конце концов, Лука медленно поднял голову, с трудом оторвавшись от нее. Тейлор взглянула на него, голова у нее кружилась. Она ожидала увидеть на лице его усмешку, но он не смеялся.
– Пойдем отсюда. – Таким серьезным тоном Лука еще никогда с нею не говорил.
– Я приготовила для тебя сюрприз. У меня есть билеты на оперу в Палермо.
Мысль сходить в оперу пришла ей сегодня днем, когда она ломала голову над тем, как бы им вместе появиться на публике, но в то же время держаться подальше от нее? Что может быть лучше темной ложи над залом? Вдобавок она будет избавлена от интимного разговора.
Тейлор понятия не имела, любит ли Лука оперу. Но она не могла спросить его, потому что их окружили журналисты. Один из них нечаянно толкнул ее, пытаясь оттеснить конкурентов, Тейлор споткнулась, но Лука не дал ей упасть. Он что-то сказал журналисту на итальянском языке, и тот, побледнев, как мел, стал извиняться.
– Садись в машину, дорогая. – Лука был спокоен и невозмутим. – Я увезу тебя отсюда.
Преисполненная чувства благодарности, Тейлор нырнула в «феррари», думая о том, насколько легче ей справляться с прессой в его присутствии. За непринужденной элегантной внешностью скрывалась могучая сила, и журналисты побаивались Луки.
– Спасибо тебе.
– Теперь я начинаю понимать, почему ты так боишься прессы. Они никогда не оставляли тебя одну. – Лука нахмурился, ведя машину по запруженным улицам Палермо. – Так было всегда?
– Да. С самого начала. Мать моя знала, как дать им то, чего они хотят. Она прекрасно умела привлекать внимание прессы и использовать его.
– Но ведь в юности ты именно об этом мечтала?
– Потом стало хуже. Я поняла, что никогда не избавлюсь от репортеров. Мне так хотелось скрыться куда-нибудь, где меня никто не знает, и хоть один день пожить жизнью нормального человека. Ты можешь себе это представить? – Тейлор коротко рассмеялась, но в смехе ее слышалось отчаяние.
– И что ты будешь делать, если окажешься там, где тебя никто не знает?
– Может быть, пойду на концерт или еще куда-нибудь, чтобы затеряться в толпе. Однако это только мечты, поэтому сейчас я пытаюсь сделать все возможное, чтобы как-то уединиться. Ты вообще любишь оперу?
– Я сицилиец. И я люблю оперу.
Тейлор слегка расслабилась. Даже самый наглый репортер вряд ли проникнет в концертный зал. Да и Лука оставит при себе свои острые замечания. Он уже так слишком много знал о ней.
Вечер в опере должен быть идеальным.
Но все оказалось не так.
Тейлор думала, полумрак ложи скроет их от любопытных глаз, но и в этом она ошиблась.
Лука сидел так близко от нее, что нога его касалась ее ноги, и Тейлор мгновенно перестала видеть, что происходит на сцене. Она ощущала взгляды людей, повернувших к ним головы в темноте, с отчаянием осознавая – даже в оперном театре они не могут избежать праздного внимания публики.
На ней было длинное платье, но каким-то образом рука Луки оказалась на ее обнаженном бедре. Тейлор сжала бедра, но это не остановило его руку. Она почувствовала, как сильные пальцы проникли под ее трусики… Повернув голову, она замерла, увидев темный жар в его глазах. Дыхание ее участилось, как и его. Лука не сводил с нее взгляда, когда пальцы его проникли еще глубже. Они ласкали ее так интимно и эротично, что Тейлор окончательно потеряла власть над собой. Она не могла двинуться, не могла издать ни звука, из боязни привлечь внимание публики, и Лука воспользовался этим решительно и безжалостно. Он доставил ей такое наслаждение, добравшись до ее горячего влажного лона, что она стиснула зубы, чтобы не застонать.
Тейлор хотела, чтобы он остановился. Нет, не хотела! Она уже не знала, чего она хотела… Зато Лука знал и продолжал гладить ее. Вот так, одними пальцами и горячим страстным взглядом он довел ее до оргазма, заставившего Тейлор содрогнуться от небывалого наслаждения.
На сцене певица пела о своей грядущей кончине, но их темная ложа была наполнена жизнью и страстью.
Дрожа всем телом, Тейлор смотрела на него, не сводя глаз. Лука нагнулся к ней, и губы его коснулись ее губ. Поцелуй его был долгим, нежным. Свою руку он все еще держал между ее ног. Рука Тейлор лежала на его бедре.
Тейлор утратила ощущение времени, пока не раздался гром аплодисментов. Ее охватил ужас – на секунду она подумала, что люди хлопают ей, но потом поняла: опера закончилась. Ей надо было встать и вести себя так, будто ничего не случилось.