Однако такой ответ не удовлетворил Тейлор, и снова между ними возникло напряжение.
– Ты никогда не рассказывал мне о своем детстве. Сам настаиваешь на том, чтобы я ничего не скрывала от тебя, а о себе ничего не рассказываешь.
– Тейлор…
Лицо ее побледнело, она пристально взглянула на него.
– Я… я рассказала тебе слишком много. Слишком много. – Голос ее сорвался на шепот. – А я даже не представляю, как ты можешь повести себя в гневе или в расстроенных чувствах. – Прижав дрожащие пальцы к щекам, она глубоко вздохнула.
Они уже подъехали к докам, и к машине бросилась толпа журналистов.
Лука нажал на тормоз.
– Нам надо поговорить.
– Я уже с тобой поговорила. А ты со мной – нет! – Сказав эти слова, Тейлор вышла из машины – высокая, красивая, длинноногая – и грациозной походкой направилась к месту съемок.
На ней снова была маска, и Лука понимал – это была его вина.
«О себе ничего не рассказываешь…»
Эти слова звучали в его мозгу, когда через час он направлялся на совет директоров. Открыв дверь, Лука вошел в зал совещаний – и был поражен, когда его появление было встречено гробовым молчанием.
Не понимая, что происходит, Лука подошел к председателю:
– Что-то случилось?
В ответ – тишина.
Председатель откашлялся:
– Ты разве не знаешь?
– Что?
– Твоя невеста. – Председатель скорбно поджал губы. – В одном итальянском журнале заявили – у них есть ее фото в обнаженном виде.
Все встало на свои места. Ему не надо было спрашивать, кто сделал эти фото.
Лука изобразил недоуменное лицо.
– Фотографии?
– Значит, ты не знаешь. – Председатель облегченно вздохнул, взглянув на членов совета директоров: – Мы считаем, тебе надо расстаться с этой женщиной. Она порочит имя Корретти.
В конце съемочного дня Тейлор направилась к вагончику, чтобы переодеться, и увидела за ограждением небывало огромную толпу журналистов. До нее донесся возбужденный гул голосов.
– Тейлор, вы можете сказать что-то о фотографиях, которые завтра будут опубликованы в журнале? – громко выкрикнул один из журналистов.
Сердце ее упало. Она сразу все поняла.
Он сделал это! Выполнил свою угрозу.
Рафаэль продал ее фотографии! Он сделал их тогда, когда она верила, – на свете есть люди, которым можно доверять. О существовании этих фотографий Тейлор даже не подозревала, пока не рассталась с ним.
Журналисты громко шумели, перебивая друг друга. Ей захотелось заткнуть им рты и закричать.
– Я ничего не скажу, пока не свяжусь со своими адвокатами. – Но не о них думала Тейлор, направляясь к машине, которая всегда была в ее распоряжении. Она думала о Луке. Он собирался пойти на совет директоров, и его надо было предупредить о случившемся.
Спрятавшись в машине за темными стеклами, Тейлор откинулась на спинку сиденья и велела водителю ехать как можно быстрее.
У офиса Корретти ее снова ожидала толпа журналистов.
Однако с помощью охранников Тейлор удалось пробраться сквозь нее и войти в офисное здание. Зайдя в лифт, она нажала кнопку самого верхнего этажа. Выйдя из лифта, Тейлор хотела спросить кого-нибудь, где находится зал совещаний, когда увидела Луку. Он шел по коридору словно слепой. Воротник рубашки расстегнут, красивое лицо бледное, волосы взлохмачены.
Вот Лука наткнулся на проходившую мимо секретаршу, – та уронила бумаги, но он будто не заметил этого. Внезапно взгляд его упал на Тейлор, и он побледнел еще больше.
Ведь он уверял ее: мнение людей его не волнует! Она надеялась – вот сейчас, рассмеявшись, скажет ей что-нибудь типа «надеюсь, эти фото покажут тебя с лучшей стороны». Но он молчал!
Тейлор никогда не видела его таким. Казалось, Лука едва держался на ногах.
– Я только что узнал… – наконец выговорил он.
Тейлор почувствовала комок в горле.
– Я знаю. – Голос ее срывался. – Я пришла сама сказать тебе. Очень жаль, что я опоздала…
– А что ты хотела сказать мне?
Его потрясенный вид поразил ее. Ведь Лука так хорошо ее понимал! И разве он не предполагал, что Рафаэль будет ей мстить? Лука знал об этом, но вместо того, чтобы защитить ее, растерялся сам…
Потому что он думал о себе, а не о ней!
Совет директоров, наверное, уволил его, и поэтому Лука так страшно расстроился.
Тейлор подняла голову:
– Мне очень тебя жаль.
– Тебе меня жаль? – Голос его был низким, прерывистым.
– Да. Ведь мы с тобой не ожидали этого. В наш замысел это не входило. – Ей надо было срочно уйти, пока она не наговорила глупостей. – Все кончено, Лука. Условия нашего договора изменились, поэтому все кончено.
Тейлор направилась к двери, но, не удержавшись, обернулась.
Это была ошибка. Лука смотрел в пространство перед собой. Он был похож на человека, который потерял все.
Тейлор осталась ночевать в вагончике. Всю ночь она провела без сна. Ей страшно было выйти наружу и встретиться с прессой. Она все еще надеялась: Лука ей позвонит и снова будет таким же, как прежде, – равнодушным к мнению людей. И они вместе посмеются над происшедшим.
Но Лука пропал.
Ей звонили все, кроме него. Все хотели знать, как она относится к грядущей публикации ее фото в обнаженном виде, и услышать, при каких обстоятельствах они были сделаны. Но Тейлор это не заботило. Каждый раз, когда звонил ее телефон, она с надеждой хватала трубку, но это был не Лука. От него не было никакой весточки. Даже пары слов о том, как он сожалеет…
Неужели притворная респектабельность так важна для него? Она не могла забыть его искаженное шоком лицо.
Ее ужасало не то, что скоро весь мир увидит ее обнаженной, а то, что Лука не тревожился о ней.
Он оказался таким же, как все.
Странно, мысль о фотографиях все меньше волновала Тейлор. Столько лет она дрожала от страха, что Рафаэль в конце концов опубликует их, но теперь она не думала о предстоящем унижении. Сейчас она думала только о том, что ее «помолвка» с Лукой закончилась. Больше не будет никаких ужинов. Не будет купания в море нагишом. Не будет никаких Томасов и Терез. Не будет…
Горячие слезы потекли по ее щекам.
Достав носовой платок, Тейлор высморкалась и с болью в сердце осознала правду.
Она любит его. Действительно любит. И веселого бесшабашного парня, живущего в нем, и одинокого уязвимого мальчика, который не мог никому доверять.