— Как вы оба могли меня так оскорбить? — Она смотрела то на одного, то на другого, затем печально вздохнула. Побледневшая, с трудом сохраняя спокойствие, Диана шагнула в комнату. — Если вы оба закончили играть в мою жизнью, то я рада вам сообщить, что тоже имею право голоса, потому что мы существуем не в средневековье.
— Ты все неправильно поняла, дитя мое! — начал оправдываться Леон. — Я был бы не я, если бы не заставил этого мужчину документально оформить свои притязания.
— Но у него нет никаких притязаний, — бросила Диана.
— Нет, есть, — вступил в спор Джон.
Диана повернулась к нему. Она ждала, что же виновник ее мучений скажет дальше. А мистер Доу видел горящие зеленым пламенем глаза и старался стереть из памяти ее образ в объятиях Гордона.
— Ты выйдешь за меня, Диана? — наконец-то он смог произнести это.
Глаза молодой женщины наполнились слезами.
— Господи, ну почему ты позволил так запугать себя, что тебе пришлось сказать это?
— Но меня никто не запугивал, — возразил Джон, потрясенный ее словами.
— Я никогда не смогу простить тебе этого. Никогда! — Диана всхлипнула и выбежала из кабинета. Джон смотрел ей вслед в полном недоумении.
— На твоем месте я бы поспешил за ней, — посоветовал Леон, помахав перед его носом подписанным документом.
Со злостью Джон вырвал бумагу из рук опешившего старика.
— Я устал от того, что чужие люди постоянно вмешиваются в мою жизнь! — раздраженно произнес он и, рванув на себя дверь, промчался через холл, внутренне дрожа от гневной обиды, вызванной отказом Дианы. С него хватит! Эта капризная леди просто невыносима. Он даже рад отдать ее Гордону, тут же без сожаления покинуть проклятый дом и больше здесь никогда не появляться.
Когда он уже почти приблизился к лестнице, то услышал, как наверху раздался громкий всхлип. От этого звука его ноги сами остановились. Обида в одно мгновение превратилась в нечто иное, и Джон уже понял, что сейчас устремится не к выходу, а, наоборот, поднимется и откроет ее чертову дверь.
Выругавшись, он развернулся и помчался, перепрыгивая через две ступеньки и попутно спрашивая себя, с чего это ему вдруг вздумалось бежать, коли накинутый ею поводок все еще стягивал шею? Она управляла им, он чувствовал это и шел туда, куда нужно было ей, повинуясь ее приказу.
Диана стояла в центре комнаты, обхватив себя руками. Ее бил нервный озноб. Ей не верилось, что она только что отказала Джону! А он? Тоже хорош! Почему-то вдруг решил, что имеет право обсуждать ее жизнь! Он такой же, как и дедушка, думающий только о деньгах и власти! Если у нее осталось хоть немного благоразумия, она должна уйти отсюда. Исчезнуть, спрятаться где-нибудь так, чтобы никто ее не нашел! Она ненавидит мужчин! Всех мужчин! Старые, молодые — все они одинаковые. Самонадеянные, эгоистичные индюки, которые считают, что контролируют все на свете.
Неожиданно дверь в ее комнату распахнулась. Диана обернулась и увидела Джона.
— Если ты пришел, чтобы снова просить выйти за тебя замуж, то можешь не беспокоиться, — притворяясь равнодушной, бросила она.
— Тебе придется умолять меня на коленях, чтобы услышать еще одну такую же просьбу, — мрачно ответил Джон.
В этот момент ее колени действительно дрогнули. Диане захотелось кричать. Ее возлюбленный стоял в проеме двери — злой, холодный, чужой. Но в его глазах она увидела отчаяние и замерла. Значит, ему было больно? Из — за кого? Из-за нее, конечно!
— Тогда что тебе здесь надо? — как можно сдержаннее спросила она.
— Мне нужна ты, — ответил Джон. — Я требую объяснений по поводу того, что ты делала в объятиях Гордона, пока меня не было рядом?
Он вошел и прихлопнул дверь ногой.
— А о чем думал ты, когда бросил меня, чтобы уехать к ней, только потому, что она поманила тебя своим хорошеньким пальчиком?
Диана скрестила руки на груди, он сделал то же самое. Опять тупик, они уже были в нем раньше и теперь молча стояли и в упор смотрели друг на друга. Зеленые глаза сверкали, глядя в серые. Серые глаза блестели навстречу зеленым. Постепенно возбуждение начало охватывать обоих. Диане до боли захотелось все забыть и поцеловать Джона.
— Это был ад, — первым начал он. — Я не представлял, насколько огромное значение на востоке придается слухам, пока сам не убедился в этом. Мой приезд произвел настоящий переворот, хотя я каждую минуту был готов получить кинжал под ребра. — Джон усмехнулся.
— Ты все еще любишь ее.
— Бог ты мой, нет! Я люблю только тебя!
— О!
— Да, — протянул он с усталой усмешкой.
— Тогда ты не должен был оставлять меня!
— Это ты должна была поехать со мной. Тем более что тебе наверняка понравился бы этот грандиозный спектакль из жизни шейхов и их окружения.
— Но ты должен был пригласить меня.
— Если бы ты так не упрямилась, я сделал бы это непременно.
— О! — снова воскликнула Диана. И воцарилась тишина.
Ей опять захотелось поцеловать Джона, кинувшись в его объятия. А Джон ждал подходящей минуты, чтобы упасть с Дианой на кровать и любить ее до бесчувствия.
Вместо этого оба уставились на документ, который Джон все еще держал в руке.
— Порви его, — сказала она.
— Зачем? Это всего лишь мой смертный приговор.
— Я не хочу твоих денег.
— Разве разговор о деньгах? Он о моей жизни. Ее ты тоже не хочешь?
Диана гордо посмотрела на него. Два шага, и она выхватила бумагу из его рук точно так же, как он выхватил ее из рук Леона. Затем разорвала листок на части и бросила на пол. Она стояла, уперев руки в боки, пока он не поднял глаза от бумажных клочков, осевших у ног, и не увидел ее вызывающую позу, надувшиеся от злости губки и зеленые глаза ведьмы.
— Хорошо, — согласилась она. — Так и быть, я возьму твою жизнь.
Джон притянул ее к себе и жадно прижался губами к ее маленькому рту. Почему бы нет? Они оба в этом нуждались. Диана не сопротивлялась.
— Скажи мне все-таки, почему ты целовалась с Гордоном Чейзом? — не удержавшись, спросил он некоторое время спустя.
— У меня и в мыслях не было целовать его, — ответила Диана. — Я, как маленькая, плакалась в его плечо, потому что тебя не было со мной, а мне так этого хотелось.
Джон нежно прикоснулся к уголку ее рта.
— А тогда, в тот вечер, когда вас с Гордоном застала его невеста? — не унимался он. — Тогда ты не плакала!
— И это ты неправильно понял, — прошептала Диана у самых его губ и тут же заметив, как глаза Джона потемнели. — Перед этим Гордон застал Кэтрин в объятиях своего кузена. А ведь она была его невестой с самого детства, он обожал ее. Ему захотелось поделиться со мной своим горем, и я утешала его, как могла. Когда я услышала, что они подходят, то решила поцеловать беднягу на глазах у Кэтрин, чтобы дать ей попробовать ее же отравы.