Я оглядываюсь вокруг.
Вот! Теперь я, кажется, попала туда, куда надо. Здесь уже все выглядит совсем по-другому.
Коридоры здесь огромные, иллюминаторы наружу вырезаны в стенах. Пол снова стал деревянным, длинные тонкие панели прекрасно отполированы и буквально сияют. Здесь все выглядит как-то очень дорого. Изысканно. Шикарно. И исключительно чисто. Сирены слышны приглушенно, как будто опасность сюда не доходит. Опасно должно быть где-то в другом месте, но только не здесь. И тогда я понимаю, что уже близка к своей цели.
И снова приближающиеся угрожающие шаги.
Я резко поворачиваюсь.
Вижу солдата, целящегося в меня, но теперь я не прячусь. Я бегу навстречу ему, вжав голову в плечи, и правым плечом с такой силой врезаюсь ему в грудь, что он летит от меня прочь по всему коридору.
Кто-то пытается выстрелить в меня сзади.
Я снова поворачиваюсь и иду к нему, отмахиваясь от пуль, как будто это назойливые мухи. Затем я хватаю солдата за плечи, притягиваю к себе и бью ему коленом в пах. Он сгибается пополам, хватая ртом воздух, тихо стонет и падает на пол, сворачиваясь в клубочек. Я наклоняюсь, вырываю у него из руки пистолет и хватаю его за рубашку, сжимая ткань в кулаке. Одной рукой поднимаю его с пола, припечатываю к стене и прижимаю ствол пистолета ко лбу.
Я уже устала ждать.
– Где он? – требую я немедленного ответа.
Он не отвечает.
– Где?! – кричу я.
– Я н-не знаю, – наконец трясущимся голосом отвечает он, весь трепеща и извиваясь в моей руке.
И я почему-то верю ему. Я пытаюсь еще что-то прочесть в его глазах, но вижу там только слепой ужас. Я швыряю его на пол. Сминаю пистолет в бесформенную массу и бросаю ему на колени.
Затем пинком распахиваю очередную дверь.
Я так утомилась и разозлилась, а еще я так обеспокоена за состояние Кенджи, что меня уже начинает трясти от ярости. Я уже и не знаю, кого мне нужно искать в первую очередь.
Соню.
Сару.
Кенджи.
Или Андерсона.
Я стою перед очередной дверью, пока что сраженная. Солдаты больше меня не преследуют. Сирены продолжают завывать, но уже где-то вдали. И вдруг мне начинает казаться, что все это – лишь напрасная трата времени. А вдруг Андерсона вообще нет на этом корабле? А вдруг мы и в самом деле проникли на другой корабль?
И я почему-то не вышибаю дверь на этот раз.
По какой-то неведомой мне причине я решаю сначала попробовать ручку.
И обнаруживаю, что дверь не заперта.
Здесь я вижу огромную кровать и большой иллюминатор с видом на океан. Мне нравится, когда в комнатах столько пространства. Но еще более приятными оказываются обитатели этой каюты.
На меня смотрят Соня и Сара.
Они в отличном состоянии. Живы и здоровы.
И прекрасны, как всегда.
Я бросаюсь к ним, я испытываю такое облегчение, что вот-вот – и я разрыдаюсь.
– С вами все в порядке? – успеваю произнести я, не в состоянии больше контролировать себя. – С вами все в порядке?
Они бросаются в мои объятия, и по их виду я понимаю, что они успели побывать в аду, а теперь возвращаются к жизни. Они обе измучены изнутри, и мне очень хочется забрать их с корабля и унести домой.
Но как только первый прилив бурной радости заканчивается, Соня произносит нечто такое, от чего у меня замирает сердце.
– Кенджи искал тебя, – говорит она. – Он только что был здесь, совсем недавно, и спрашивал нас, не видели ли мы тебя…
– Он сказал, что вы потерялись на корабле, – подхватывает Сара.
– И что он теперь не знает, что с тобой случилось, – говорит Соня.
– И мы так волновались, что ты погибла! – заключают они хором.
– Нет, – отвечаю я, мотая головой и чувствуя, что начинаю сходить с ума. – Нет-нет, что вы. Я не погибла. Но теперь мне надо идти. Вы оставайтесь здесь, – инструктирую я. – Не двигайтесь. Никуда отсюда не уходите. Я скоро вернусь. Я вам обещаю. Мне обязательно нужно найти Кенджи. И еще я должна найти Андерсона…
– Он от нас через две двери, – говорит Сара, широко раскрыв глаза от страха.
– Она в самом конце коридора, – подсказывает Соня.
– Там еще голубая дверь, – произносят они одновременно.
– Погоди! – останавливает меня Соня в тот момент, когда я уже поворачиваюсь, чтобы уйти.
– Будь предельно осторожна, – говорит Сара. – Мы кое-что слышали…
– Будто он привез с собой какое-то оружие, – поясняет Соня.
– Что еще за оружие? – интересуюсь я, одновременно ощущая, как останавливается у меня сердце.
– Мы не знаем, – одновременно произносят они.
– Но он выглядит просто счастливым оттого, что оно с ним, – шепчет Сара.
– Да-да. Именно счастливым, – добавляет Соня.
Я сжимаю руки в кулаки.
– Спасибо, – благодарю я девушек. – Спасибо, скоро увидимся. Очень скоро… – И я ухожу. Очутившись за дверью, я бросаюсь вперед бегом. И только слышу, как они кричат мне вслед, чтобы я была осторожнее и желают мне удачи.
Но удача мне больше не требуется. Мне нужны вот эти два моих кулака и позвоночник из стали. Я не теряю времени и тут же оказываюсь возле голубой двери. Мне уже ничего не страшно.
Я не колеблюсь. Я не буду колебаться. Больше никогда.
И ударом ноги вышибаю дверь.
ДЖУЛЬЕТТА! НЕТ, НЕ НАДО!..
Голос Кенджи действует на меня так же, как удар кулаком по горлу.
У меня нет времени даже моргнуть, как меня внезапно неведомой силой отшвыривает в стену, и я падаю.
Что-то случилось с моей спиной, как мне кажется. Боль такая резкая и сильная, что я начинаю волноваться, не сломан ли у меня хребет. У меня кружится голова, и я не могу быстро реагировать на происходящее. Голова продолжает идти кругом, в ушах почему-то звенит.
Я поднимаюсь на ноги.
И снова удар, причем такой же силы. И я никак не могу понять источник этой боли. Я не в состоянии проморгаться, прийти в себя и отделаться от этого дурацкого состояния полного смятения.
Все начинает клониться и перемещаться перед глазами.
Я пытаюсь стряхнуть с себя подобное наваждение.
Я сильнее этого. Я лучше. И я, в общем-то, неразрушима и непобедима.
Встать.
Медленно.
Что-то снова бьет по мне, я лечу через всю комнату, больно ударяясь о стену. И сползаю по ней на пол. Я сгибаюсь пополам, держась руками за голову, пытаюсь моргать, пытаюсь сообразить, что же здесь, наконец, происходит.