– И что же это?
– Родной сын.
У Фелла вырвался резкий смешок.
– Значит, Фелл – сын императора? – У Элайджи округлились глаза.
– Нет. – Джил переглянулся с Сароан. – Не сын. Однако император такой возможности не исключает.
– А вы тут говорили, он соблюл… в чистоте… – озадаченно протянула Индаро.
– Чистота здесь – всего лишь фигура речи, – пояснил Мэйсон. – Ареон воздерживался не от соитий, а лишь от распространения своего семени среди простого народа.
– Тогда каким образом… – Индаро по-прежнему не понимала.
– Нам известно, – Мэйсон повернулся к ней, – что император убивает всякую женщину, с которой возлег. – И покосился на Фелла. – У нас есть доподлинные свидетельства того, что он посетил дворец Льва и то ли соблазнил, то ли изнасиловал твою мать, Фелл, но почему-то не предал ее смерти. Она погибла позже, вместе с мужем, когда его войска штурмом взяли дворец. Говорят, император своей рукой убил ее, но прежде она умудрилась лишить его глаза…
Фелл некоторое время молчал, вспоминая, как мальчик по имени Эриш смотрел на одноглазого мужчину. Потом он спросил:
– А меня он почему не убил?
– Возможно, он испытывал противоречивые чувства. Скажем так: прожив очень долгую жизнь, он с любопытством гадал, каким мог бы быть его сын. Ты в любом случае не представлял для него угрозы. Он всегда мог уничтожить тебя. Быть может, он просто позволял тебе «пока пожить» – день за днем, год за годом… Он ждал, наблюдал… А потом состоялось то судилище, после которого ты вдруг исчез. Он много лет не мог тебя разыскать и считал погибшим. Нам думается, в конце концов либо он сам, либо кто-то из его окружения угадал пропавшего мальчишку Эриша в образе Фелла Эрона Ли, молодого и успешного помощника полководца. Шаскара был самым жестоким образом наказан за участие в подобном обмане.
– Это же когда было! – Фелл мотнул головой. – Многие годы назад! Если он тогда уже про меня все выяснил, почему я до сих пор жив?
– Трудно сказать… – Мэйсон развел руками. – Нам только известно, что император приказал Флавию Ранделлу Керру не спускать с тебя глаз, отстранить от сражений и непременно сохранить тебе жизнь. Ты, однако, не подчинился приказу и снова исчез, на сей раз ввязавшись в сражение, в котором выжили очень немногие.
Фелл принялся сопоставлять. Было тихо. Он слышал только стук собственного сердца да отдаленное шлепанье капель, срывавшихся с влажной стены. Услышанное казалось невероятным, но волновало его. Кровь быстрей бежала по жилам.
И все-таки он покачал головой.
– Твои конники случайно наткнулись на нас, – сказал он Джилу. – Это было простое совпадение.
– Мы тебя уже довольно долго искали. И с нашей стороны, и от горожан были высланы отряды, собиравшие уцелевших: и мы, и они разыскивали тебя. Так что никаких совпадений. Везение состояло лишь в том, что ты выжил и нашелся.
– Но на что все же вам Фелл? – спросила Индаро. – Взяли бы заменили его кем-нибудь, переодели… Почем императору знать!
– В любом случае Фелл – сын своей матери, и, возможно, император способен это увидеть, – сказал Джил. – А еще Фелл – несравненный воин, и уж если кому суждена удача, так только ему. Трудно сказать наверняка, где они встретятся. В императорских покоях? Вряд ли. Скорее – в зале, где будет полно телохранителей. Чтобы добраться до императора, Феллу, наверное, придется одолеть десяток хорошо обученных охранников.
Он замолчал, глядя на стол перед собой, и, когда он заговорил снова, Фелл явственно почуял обман.
– Кроме того, Бессмертный способен убивать без оружия…
– Я тоже, – мрачно буркнул Фелл.
– Это мы с тобой позже обсудим. – Мэйсон сурово кивнул.
– Это все – чистое самоубийство, – сказала Индаро.
– Верно, – подтвердил Мэйсон. – Так оно и есть.
* * *
Индаро смотрела на Фелла. В первый раз за этот долгий вечер он вновь стал человеком, которого она знала. Ничто из предыдущего не имело значения: кто был его настоящим отцом, бессмертен ли император… Впереди ждала битва – и Фелл снова стал самим собой.
– Значит, вторжение через подвалы всего лишь отвлекающий маневр?
Фелл обращался к Джилу, поскольку, кроме него, тот был единственным здесь военным предводителем.
– Да, но не только. Еще и запасной вариант. Если у тебя не получится убить Ареона, в дело вступит ударный отряд. Вот почему мы хотим, чтобы ты, Индаро, пошла с ними.
Она кивнула, недоумевая про себя, с чего все они взяли, будто она уже согласилась участвовать. Никто ее, вообще-то, даже не спрашивал, желает ли она смерти своего императора!
– Двести вторженцев против тысячи… шансы скверные, – поглядывая на нее, проворчал Фелл.
Она пожала плечами, изображая то ли безразличие, то ли уверенность, хотя в душе была с ним согласна.
– Вот поэтому мы и выбрали Пир призывания, – сказала Феллу Сароан. – По крайней мере три сотни из Тысячи будут отсутствовать.
– Мы подобрали две сотни воинов, поскольку придется пользоваться маленькими лодками, чтобы тайно перевезти отряд к подножию скал Выступающего берега, в лабиринты тамошних пещер, – пояснил Джил. – Любое сколько-нибудь крупное судно будет непременно замечено. Нашим главнейшим оружием станет внезапность. Это лучше, чем лишняя сотня людей.
Индаро про себя рассудила, что внезапность, помноженная на далеко не лишнюю сотню, была бы еще лучше, но прикусила язык. Что это с ней такое творится? Заговорили о битве – и она, как и Фелл, воодушевилась близостью настоящего дела.
– Из кого будет состоять ударный отряд? – спросила она Джила.
– Большей частью это петрасси и одризийцы. Поведу их я.
– Хорошо, – сказал Фелл. – Еще добавь Ловчего с Гарретом. Каждый из них в бою стоит двоих.
– Ты им прикажешь? – спросил Мэйсон.
– Нет. Я им предложу пойти добровольно. А еще нам понадобятся планы дворца, в особенности Цитадели.
– У нас есть друг во дворце, которому уже поручено их раздобыть. И конечно, карты сточных подземелий. У нас всего несколько дней до отъезда. Нужно с толком использовать это время.
Все замолчали. Индаро понимала: сказанное относилось в первую очередь к Феллу.
– Не может быть, чтобы это была первая попытка расправиться с императором, – заметил он. – Наверняка были и другие, неудачные. Мы должны знать, почему они провалились.
– Нам известно о нескольких неудачных посягательствах на его жизнь, – ответила ему Сароан. – Но я уверена, что было еще множество, о которых так никто и не узнал. Последнее покушение состоялось около восьми лет назад. Убийце не хватило буквально мгновения… – Все смотрели на Сароан, и она, помолчав, продолжала: – Он, похоже, долго вынашивал свой замысел. Оделся панджалийским гонцом – их используют одризийские короли, если собираются отправить жизненно важное сообщение в другую страну. Гонцу бреют голову, послание наносят татуировкой и дают волосам отрасти. Вождь, которому предназначено письмо, вновь наголо бреет гонца и читает написанное. Эти гонцы добровольно идут на урезание языка. Тот убийца был человеком немалого мужества…