Он показал на стул в центре кабинета. Гайслер устало опустился на него.
– Можно закурить? – попросил он и, получив согласие, покосился на свои связанные руки.
Я освободила его и осталась стоять за спиной у Альберта. Гайслер жадно затянулся сигаретой.
– Я знал, что это плохо кончится! – качая головой, проговорил он. – Но мне ничего другого не пришло в голову. Я очень испугался. Особенно я не хотел, чтобы это отразилось на Марии и детях.
– Кто такая Мария? – уточнила я.
– Это моя жена. Вы можете легко проверить мои слова, мне уже больше нечего скрывать. И незачем. Вы сами все узнаете.
– Узнаем, – склонил голову Мельников, осторожно посмотрев на меня, дабы убедиться, что я отдаю себе отчет в сути происходящего.
Я успокаивающе кивнула ему.
– Альберт Христианович, уж тогда сделайте милость, расскажите нам все сами по порядку, – вежливо попросил Мельников и вызвал сержанта, чтобы тот запротоколировал показания Гайслера. Я наконец-то смогла сесть.
История Гайслера была весьма печальной, но, увы, довольно-таки обыкновенной. Альберт Христианович трудился в одном из тарасовских банков в должности кассира. Как сотрудник банка он имел кредитную карту с довольно-таки приличной суммой на ней, которой он мог пользоваться по своему усмотрению. Разумеется, не безвозмездно. Со временем Гайслер обязан был вернуть эти деньги, причем с процентами. Не очень большими – как служащий банка, – но все же.
Подобная перспектива всегда кажется заманчивой. Деньги-то – вот они, бери, пользуйся! Мысль о том, что их придется возвращать, как-то мешает получать удовольствие от процесса трат и подсознательно отгоняется на задний план. Словом, Альберт Генрихович не стал мелочиться, и они с супругой наконец-то обменяли тесную квартиру, купили новую мебель и дорогую машину. По-человечески его можно было понять: несколько лет они с женой жили в однокомнатной квартирке, вместе с двумя детьми, экономили на всем, но, несмотря на неплохую зарплату, быстро накопить крупную сумму денег на столь крупные покупки никак не могли.
Но вот пришло время платить по счетам. У Гайслера начали вычитать из зарплаты весьма крупную сумму, и он загрустил. На жизнь почти ничего не оставалось. Машина и новая квартира перестали его радовать. Недолго думая, Альберт взял еще один кредит, уже в другом банке. Там проценты были существенно выше. К тому же выросли и его потребности. Теперь уже он совершал покупки, от которых можно было бы и отказаться. Привычка легко тратить деньги быстро приклеилась к нему.
Словом, раздавая старые долги путем влезания в новые, Гайслер вскоре понял, что просто не потянет – не сможет вернуть все деньги. А из банков уже пошли звонки… Надеяться на то, что ему все простят, не приходилось. К тому же на работе непременно возник бы скандал, и Альберт Генрихович рисковал вообще остаться без доходов.
И он потерял голову. Каждый новый день он встречал в страхе, что к нему нагрянут судебные приставы и опишут все их имущество, а его вместе с семьей просто выкинут на улицу. Старая квартира давно продана, а с его долгами он уже не в состоянии будет купить другую. Все отнимут в счет кредитов.
И Альберт нашел, как ему казалось, лучший выход: исчезнуть. Но ехать ему было некуда, никаких друзей и знакомых, готовых укрыть его у себя, у Гайслера не оказалось, к тому же устроиться на приличную работу тоже было затруднительно.
– Я решил запутать следы, – тихо продолжал Альберт. – Купил билет на самолет, но никуда не полетел, а в тот же вечер зарегистрировался в отеле «Богемия». Я думал, что там меня точно не станут искать: все подумают, что меня уже нет в городе.
– Но это же несерьезно! – не выдержала я. – Вы же не могли скрываться там до конца дней своих! К тому же иногда нужно выходить по делам, не торчать же постоянно в номере.
– Я понимаю… – уныло кивнул Гайслер. – Но страх не очень-то способствует принятию здравых решений. Я тогда думал только об одном: исчезнуть, спрятаться, чтобы никого не видеть! От мысли, что мне придется стоять перед судьей, у меня просто возникала дрожь в коленках. Я даже представить себе подобное не мог!
– Но ведь у вас оставалась семья, – продолжала недоумевать я, – они же должны были как-то существовать?
– Я думал, что постепенно как-нибудь все само собой уладится, утрясется, – с наивной печалью поведал нам проштрафившийся сотрудник банка.
Мельников только фыркнул. Я сдвинула брови, сделав ему знак не выказывать своих эмоций, и задала следующий вопрос:
– А почему вы от меня-то сбежали? Я же не судебный пристав!
– Подумал, что это подстава, – тихо сказал Гайслер. – Что это служба безопасности до меня все-таки добралась. Вот нервы и сдали…
– Понятно. Кто-нибудь еще был в курсе вашего плана?
– Да: моя жена, – ответил он. – Я не мог повесить на нее еще и такой груз, просто исчезнуть, ничего не объяснив.
– Это с ней вы встречались на улице Верхней? – спросила я. – Видимо, на квартире у кого-то из ваших друзей или родных, для конспирации?
Гайслер быстро повернул голову в мою сторону.
– Откуда вы знаете? – спросил он. – Вы следили за мной?
– Нет, – покачала я головой. – Но это неважно.
– Где Мария?! – вдруг всполошился он. – Вы и ее арестовали?!
– Господин Гайслер, вы, вообще-то, пока что вовсе не арестованы, а задержаны для выяснения некоторых обстоятельств, – пояснил Мельников. – Задерживать же вашу жену у нас нет оснований.
На лице Гайслера отразилось облегчение.
– И что со мной будет дальше? – спросил он.
– Давайте закончим с одним вопросом, – твердо произнесла я. – Вот это письмо вам знакомо?
Я достала из сумки листок с посланием для Ирмы Линдгардт, подписанное Альбертом. Гайслер пробежал его глазами и вернул мне:
– Я никогда не писал ничего подобного! Почему вы решили, что это имеет отношение ко мне?
– Это долго объяснять, – махнула я рукой. – Значит, Ирма Линдгардт вам незнакома?
– Никогда не слышал такого имени.
– Вам доводилось бывать в Германии?
– Нет, никогда.
Я закусила губу. Похоже, история Альберта Гайслера прояснилась окончательно. И столь же ясным было то, что она никак не пересекалась с историей Ирмы Линдгардт: ее исчезновение так и оставалось тайной. И совсем уже непонятно, что мне делать дальше. Ехать в Германию? Может быть, Ирма отправилась туда вместе с каким-то другим Альбертом? Или вообще одна?
– Что со мной будет дальше? – с тревогой повторил свой вопрос Гайслер, глядя то на меня, то на Мельникова.
– Это уж ваше дело, – тяжело вздохнув, сказала я. – Я бы посоветовала вам вернуться домой и завтра же отправиться на работу и все рассказать. Не думаю, что в вашем банке работают дикие звери. К тому же им важно вернуть свои деньги, так что они поищут какой-то приемлемый выход. Их цель – вовсе не разорвать вас на куски, а придумать способ, чтобы вы могли вернуть долг. Может быть, вам предложат какую-нибудь подработку или выплату кредитов мелкими суммами, снизив проценты, или что-то еще. В любом случае прятаться где-то – гораздо хуже.