– Ничего! Пробьешься! – уверенно сказал Кирьянов.
– Эх, Володя! Твои бы слова!.. – вздохнула я и спросила: – А что там с Алексеем?
– Ну, мать, ты даешь! – всплеснул руками он. – Да здесь работы непочатый край! Ты бы мне хоть что-нибудь о нем рассказала из того, что успела узнать, тогда мне легче было бы.
– Ну, он где-то лет на пять старше Анны, так что ему сейчас приблизительно 35—36 годков. Сел он в первый раз еще подростком. Парень он был весьма симпатичный, но со второй ходки вернулся с перебитым носом и багровым шрамом во всю щеку. Вот, пожалуй, и все!
– И тебе этого мало? – воскликнул Кирьянов.
– А почему мне этого должно быть много? – удивилась я.
– Ну, знаешь! – воскликнул он. – Из прокуратуры ушла без году неделя, а все начисто из головы выветрилось!
– Чем меня подначивать, сказал бы сразу, кто это! – обиделась я.
– А ты подумай! – посоветовал он, откровенно развлекаясь. – Авось и сама поймешь!
Чтобы не опозориться, я начала в авральном режиме шевелить мозгами, но ничего путного мне в голову так и не пришло.
– Сдаюсь! – сказала я. – Давай не интригуй, а говори, кто это!
– Исключительно из уважения к твоему почтенному возрасту, а то ты у нас уже старческим склерозом побита до того, что собственного тезку по этим приметам не опознала!
Тут у меня в голове словно свет включили, и я воскликнула:
– Так это Алексей Иванов?!
– Он самый, – кивнул Кирьянов. – Алексей Михайлович Иванов по кличке Орел, основатель и бессменный лидер ОПГ «Ваньки»!
– А почему он Орел? – удивилась я.
– Потому, что он может, не щурясь, на солнце смотреть, а в природе такой особенностью обладает только орел, – объяснил Володя.
– А что он вообще собой представляет? – спросила я.
– Знаешь, Танька, сложись его жизнь по-другому, из него вполне мог бы получиться выдающийся политик, или крупный бизнесмен, или еще какой-нибудь видный деятель, потому что личность он незаурядная, – невесело сказал Киря.
– Ну, ты о нем прямо-таки с придыханием говоришь! – усмехнулась я.
– Так заслуженно же! – возразил он. – Орел – человек хитрый, умный, бесстрашный и очень жестокий, но справедливый. Он своих бойцов в ежовых рукавицах держит, а они за него и за ним хоть в огонь, хоть в воду. Сколько мы ни пытались в его окружение не то чтобы своего человека внедрить, а просто информатора заполучить, все напрасно!
– И за что же он в первый раз сел? – с интересом спросила я.
– Дела его у меня нет, потому что с ним другие люди работают, но кое-что я знаю и могу тебе рассказать. Так вот, сел он в первый раз за то, что мачеху и ее любовника топором зарубил. Мать-то он рано потерял, и отец снова женился, да на такой шалаве, что пробы ставить некуда. Отец – он у него дальнобойщиком был...
– Знаю уже! – кивнула я.
– Так вот, отец – в рейс, а она от избытка свободного времени и денег сначала попивать стала для увеселения души, а потом ей этого показалось мало, и она принялась мужиков водить. Когда Алексей после смерти бабушки к ним переселился, она его первое время стеснялась, а потом перестала и взялась за старое. Вот Алексей ее с чужим мужиком в постели и застукал. И до того ему обидно стало, что отец после гибели его матери на такую потаскуху позарился, что не сдержался он и порешил обоих.
– Ничего себе! – покачала головой я. – Ну и характерец! – и спросила: – А кто его защищал? Я знаю, что Соколовы ему адвоката нанимали.
– Кац! Адвокат, как тебе наверняка известно, не только очень дорогой, но и весьма ловкий. Он упирал на психотравмирующую ситуацию в семье и состояние аффекта, пригласил для дачи показаний соседей, которые подтвердили, что бабенка была гулящая сверх меры, так что дали мальчишке тогда немного.
– И что потом? – поинтересовалась я.
– Так вернулся-то Алексей в отчий дом, где папаша его с горя горькую – прости за невольный каламбур, – грустно усмехнулся Кирьянов, – пил без просыпу, за что и с работы вылетел. Любил он, видите ли, свою жену без памяти, вот и запил.
– А тут Алексей, который ее убил, – вставила я.
– Вот именно! Парень-то на зоне, тем более на малолетке, где полный беспредел, заматерел, закалился, так что бои там шли почти что ежедневные и верх чаще всего одерживал Алексей как непьющий – он и сейчас не пьет. Соседи уже замучились участкового вызывать. А потом во время очередной драки вломил Лешка папаше от души и ушел из дому.
– Но, если можно так сказать, свято место пусто не бывает... – предположила я, и Киря согласно кивнул:
– Точно! Лешка тогда к Корейцу прибился. Через некоторое время его отец, Лешкин то есть, от цирроза загнулся, и парень мог бы не только в свой дом вернуться, но и к нормальной жизни, но...
– Был повязан уже по рукам и ногам, – вздохнула я. – Обычная история! – и спросила: – А во второй раз за что его посадили?
– Понимаешь, мать-то его сбила, причем на тротуаре, машина вице-губернатора. Неслись они со всей дури, а дорога была мокрая после дождя. Сам вице-губернатор был пьяным в хлам, да и водитель не лучше. Тогда не только эта женщина, но и еще несколько человек погибли.
– Дело, естественно, замяли? – хотя и была уверена в ответе, но все-таки спросила я.
– Естественно! – хмыкнул Киря. – Они же у нас неприкосновенные! Только...
– Я уже поняла! – кивнула я. – Алексей отомстил!
– Да! Вице-губернатор на собственной даче сгорел, а водителя нашли мертвым на глухой проселочной дороге – по нему машина несколько раз проехала. Причем, как потом показала экспертиза, он еще довольно долго после этого жил. А обгоревший остов машины аккурат там рядышком оставили, словно в насмешку.
– Машина, конечно же, была в угоне, – уверенно заметила я.
– Как же иначе? – криво усмехнулся Володя. – Ну, мы стали тогда разбираться, что к чему, вспомнили тот трагический случай и постепенно вышли на Алексея.
– Но один он этого сделать не мог! – твердо заявила я.
– Думаю, что Кореец ему в этом деле пособил, – предположил Кирьянов. – Не сам, конечно, но людей дал. Только сколько мы Алексея ни кололи, а он пошел в глухой отказ: я не я и лошадь не моя. И сам ни в чем не сознался, и других не сдал. А доказательств у нас, хоть плачь, не было ни одного, кроме твердой уверенности в том, что именно он все это и сделал!
– Но вы же его все-таки посадили, – напомнила я.
– Да оружие мы ему подбросили, вот за это он и сел, – отвернувшись, буркнул Киря и тут же начал оправдываться: – Танька! Да ты знаешь, какой тут у нас шум стоял? Генерала чуть ли не каждый день на ковер вызывали! Вот он и объяснил, что раз нельзя за одно посадить, так пусть за другое срок отмотает!