– И что вы собираетесь делать с этой информацией? – поинтересовался он.

– Есть у меня желание в Пензу съездить и с вашими родителями поговорить, – сказала я. – Да и Таисии Петровне с Мариной мне очень хочется в глаза посмотреть.

– Вы с моим отцом поосторожней будьте, а то он нравом крут, – предупредил он меня.

– Да хоть на руку тяжел! – беспечно ответила я. – Вы за меня не беспокойтесь! – усмехнулась я. – У меня черный пояс по карате, и между прочим, вполне заслуженно.

– Ну, тогда я за вас действительно спокоен, – произнес он, и в его голосе мне почудилась улыбка.

– Вы не будете возражать, если я дам ваш номер телефона Тамаре и вашему отцу? – спросила я.

– Тамаре обязательно, а вот отцу... – засомневался он.

– А вот теперь я вам скажу: не беспокойтесь! Я собираюсь рассказать ему все, что узнала, и, думаю, он резко изменит свое мнение о собственном сыне.

– На вашем месте я не был бы столь оптимистичен! – возразил он.

– У меня есть очень веские доказательства в вашу пользу, так что готовьтесь к тому, что он встретит вас с распростертыми объятиями, – заверила его я.

Положив трубку, я отключила микрофон, а потом посмотрела на часы и, поняв, что магазин еще работает, позвонила в «Дом книги» и попросила позвать к телефону Герасимову.

– Тамара! Вы помните меня? Я Татьяна Иванова, и мы с вами недавно беседовали о Викторе Чернове, – сказала я, когда она мне ответила.

– Помню, конечно, – без особого энтузиазма в голосе отозвалась она. – А что?

– Я только что разговаривала с Виктором. Он сейчас служит на Сахалине и хотя не разведен, но давно ушел от жены и живет один. Он очень просил меня дать вам его номер телефона, – приукрасила я истину, но решила, что большого греха в том нет, и предупредила ее: – Правда, звонок туда довольно дорогой, но...

– Диктуйте скорее! – закричала она. – Черт с ними, с деньгами!

Она записала номер, а потом еще два раза повторила его, чтобы проверить, правильно ли она записала.

– Спасибо вам! – со слезами в голосе поблагодарила меня она.

– Пока не за что! – усмехнулась я. – А вот если у вас, дай бог, все наладится, то тогда я с удовольствием приму вашу благодарность.

Я скопировала обе диктофонные записи на другую кассету и подумала: «Ну вот! Две судьбы я, кажется, соединила, и это мне, наверное, зачтется в случае каких-нибудь особо тяжких прегрешений. А теперь не мешало бы и справедливость восстановить!» Я быстро собрала сумку, положив туда кассету и диктофон, и, поставив будильник на четыре часа утра, легла спать – мне предстояла дорога в Пензу.

Глава 14

Взбодрившись утром с помощью двух чашек крепчайшего кофе, я сделала себе бутерброды в дорогу и, решив узнать, чем кончится мое путешествие, кинула гадательные кости. Выпало 28 + 6 + 19, а это значило: «Дела пойдут успешно, но не забывайте помогать другим».

– Только этим и занимаюсь! – буркнула я и отправилась в путь.

Зевая во всю пасть, я наматывала на колеса километр за километром и боролась со сном, потому что пустая дорога и негромкая музыка, звучавшая из магнитофона, навевали дрему. Решив размяться, чтобы развеять сон, я вырулила на обочину и вышла из машины. Потянувшись и сделав руками несколько резких взмахов, я собралась было немного пройтись, когда услышала звук остановившегося автомобиля. Я обернулась и увидела, что за моей машиной притормозил «Форд», из которого вышел симпатичный парень и спросил:

– Что, подруга, загораешь? С машиной что-нибудь случилось? Давай помогу! – предложил он. – А то в такое раннее время девушке одной на дороге небезопасно.

– Да нет. С машиной все в порядке, это я сон разгоняю, – ответила я. – А за предложение спасибо.

– Ну, тогда бывай! – бросил он и, сев в машину, поехал дальше.

Я же еще немного размялась, а потом тоже двинулась дальше, а чтобы на меня дрема больше не наваливалась, я применила варварское, но кардинальное средство – переключила приемник на волну радио «Шансон». Едва из динамиков раздались звуки очередного «блатняка», как меня охватило чувство такого омерзения, что я передернулась и проснулась окончательно. Всю дорогу до Пензы я занималась вот таким моральным мазохизмом и в результате добралась довольно быстро и без приключений. В городе мне пришлось несколько раз останавливаться и спрашивать прохожих, как проехать на нужную мне улицу, так что до дома Черновых я добралась уже где-то часам к одиннадцати, но понадеялась на то, что сегодня воскресенье и обязательно кого-нибудь из этой семьи я застану.

На мой звонок в дверь мне открыл высокий здоровущий мужик, чем-то похожий на вставшего на задние лапы белого медведя, и я сразу поняла, что это отец Виктора.

– Здравствуйте, Александр Семенович, – сказала я, и он что-то буркнул в ответ. – Я приехала из Тарасова. Зовут меня Татьяна Иванова, и я частный детектив.

Он вытаращился на меня, потом зажег в коридоре свет, чтобы получше меня разглядеть, поудивлялся еще молча, а потом спросил:

– Ну, и чего тебе от меня надо?

– Поговорить с вами о вашем сыне Викторе, – объяснила я.

– Не будет разговора! – отрезал он. – Я об этом подлеце ни говорить, ни слышать не желаю!

Он собрался закрыть дверь, но его остановили мои слова:

– Не тех людей вы подлецами считаете, Александр Семенович! Вы ни в чем не разобрались и сына в подонки записали! А он, между прочим, жертва чужих козней и несчастнейший человек! И я, если хотите, могу это доказать!

Он постоял, подумал и предложил:

– Ну, заходи, коль не боишься! Я сейчас один дома. Все на кладбище поехали – сегодня год, как Сашка умер.

Поняв, что это он говорит о своем внуке, я прошла в очень просто обставленную старой, еще пятидесятых годов, мебелью комнату и присела возле покрытого выцветшей льняной скатертью круглого стола.

– Ну, доказывай! – предложил он, садясь напротив.

Я достала из сумки диктофон и предупредила его:

– Если вы что-то не поймете, я потом отвечу на все ваши вопросы. – Я включила воспроизведение.

Он слушал молча и, казалось, совершенно безучастно. Когда закончились обе записи, на первой был мой разговор с Ниной, а на второй – с Виктором, он посопел и сказал только:

– Вот, значит, как! Вот, значит, каким путем!

Потом он поднялся и ушел на кухню, откуда вернулся с пепельницей и сигаретами «Прима». Он закурил. Довольно долго мы сидели молча. Наконец он спросил:

– А чего ты за это дело взялась-то? Уж сколько лет прошло!

– Дело в том, что ко мне обратился свекор Анны и попросил выяснить, кто же тогда ей жизнь сломал. Вот я и выяснила, – объяснила я.