– Тогда я надеюсь, ты сделаешь ее должность постоянной. Компания ничто без людей, стоящих за ней, Джейсон. Я всегда говорил это.
Джейсон лишь кивнул. После нескольких лет, которые он сам возглавлял бизнес, Джейсон вдруг понял мудрость этого выражения, так часто повторяемого отцом. Но он, наверное, не станет предлагать Келли постоянную работу. Если ситуация не изменится. У него было чувство, что она не примет это предложение.
Его отец откинулся на спинку кресла и внимательно изучал Джейсона.
– Ты ведь проделал весь этот путь не для того, чтобы рассказать о Дейле Макграте, – сказал он. – Что у тебя на уме?
Он посмотрел на свои руки, лежащие на коленях.
– Я хотел бы извиниться, папа. За многое… За то, что не находил времени и не навещал вас с мамой, когда был в городе. – Он взглянул на отца. Пожилой человек притих, и его серо-голубые глаза пристально смотрели на сына. – Мне жаль, что я не всегда был тем сыном, о котором ты мечтал, что мне потребовалось много времени, чтобы усвоить некоторые уроки.
– Джейсон…
– Нет, папа. Позволь мне закончить. – Он вздохнул и посмотрел отцу в глаза. – Больше всего мне жаль, что случилось с Брэдом – что я сделал с Брэдом – и как это разорвало нашу семью на части.
Его отец медленно кивнул:
– Спасибо за эти слова, Джейсон. Я долго ждал, чтобы услышать их.
Джейсон выдохнул. Он ведь никогда не говорил этого раньше. Никогда не показывал семье свое истинное раскаяние. Сначала ему было некогда, потому что он жалел себя, а потом был слишком занят, обманывая мир, что ему все равно. Как он мог быть таким безрассудным, эгоистичным и таким безответственным? Неудивительно, что отец презирал его.
Он распрямил ноги и подтянулся в кресле.
Джейсону казалось, что отец смотрел на него целую вечность. А чего он ждал? Что тот заключит его в жаркие объятия и скажет, что все прощено и забыто? Джейсон сказал все, что хотел. По крайней мере, он начал процесс примирения. А насколько они продвинутся, будет зависеть не только от него.
Наконец отец поднял подбородок и снова заговорил:
– Ты прав. Я не всегда гордился твоими поступками, твоим выбором. Ты всегда сопротивлялся любому влиянию и авторитету, что очень мешало нам сблизиться, и я знаю, ты чувствовал, что я лучше ладил с твоим братом, чем с тобой.
Джейсон не мог подобрать слова, чтобы ответить. Из уст отца это звучало почти как извинение и признание своей вины.
– Но ты преуспел с «Эспайр» и доказал, что я ошибался, – продолжал отец. – И я ценю, что ты пришел и поговорил со мной с глазу на глаз, сказал то, что сказал. Я знаю, это было нелегко…
– Это может стать началом чего-то нового, – заметил Джейсон и подумал о Келли. Такое развитие событий, а также сделка с Макгратом были ее заслугой. Он хотел, чтобы она была здесь с ним. Он бы с удовольствием послушал ее спор с упрямым стариком. Ему казалось, что Келли понравится отцу. Очень понравится…
Его отец взял телефон и набрал номер.
– Тогда мне лучше позвонить твоей матери, – сказал он. – Если она узнает, что ты был у меня и я не пригласил тебя на ужин, нам обоим очень не поздоровится. – А потом он улыбнулся. По-настоящему улыбнулся. И Джейсон не мог не улыбнуться в ответ.
Джейсон исчез из офиса в пятницу в обед, и если Келли думала, что ей будет легче не видеть его каждый день, не притворяться, что все отлично и великолепно – хотя ей до боли хотелось дотронуться до него, – то ошибалась. И ненавидела себя за свою слабость.
Ты должна справиться с этим, девочка, говорила она себе. Тебе нужны все твои силы в понедельник, когда ты пойдешь в клинику на первое обследование. Не позволяй ему так измотать себя!
Она выругалась вслух, осознав, что только что успешно отменила сохранение документа, над которым работала весь день. Черт возьми, Джейсон!
Келли вздохнула, оперлась локтем на стол и опустила голову на руку. Джейсон не был виноват в том, что она влюбилась в него. Он не сделал ничего – за исключением того, что был сексуальным, и забавным, и, конечно, великолепным.
Боже, эти мужчины! Они всегда делают не то, чего ты от них хочешь. Ты хочешь, чтобы они остались, а они уходят. Хочешь, чтобы они были хорошими отцами, а они ни на что не годятся. Хочешь закрутить с ними идеальную интрижку без каких-либо обязательств, а они разбивают твое сердце! Так нечестно.
Она покачала головой и уставилась на экран своего компьютера. Маленькие часы в углу показывали всего лишь начало четвертого. Ее босс испарился бог знает куда. Она собиралась домой. Пускай ее уволят, ей все равно. Она заберет сегодня мальчиков пораньше, и Хлоя сможет заняться своими делами.
Когда она добралась до Хлои и Дэна, то обнаружила, что ее брат тоже дома и возится в теплице, которую держал в дальней части сада. Келли была все еще на взводе из-за глупости мужчин в целом, поэтому решила, что нашла удачное применение своему гневу. Она пересекла лужайку и вошла в душную стеклянную конструкцию.
Дэн обернулся, взглянул на сестру и вздохнул:
– Что теперь?
– Ты упрямый как осел, – заявила она.
Он моргнул.
– Не сдерживай себя, сестренка. Давай, скажи мне, что ты чувствуешь на самом деле.
Она сердито посмотрела на него.
– У тебя там сидит удивительная женщина, – сказала она, указывая на дом. – А ты делаешь ее несчастной.
Выражение лица Дэна стало каменным.
– То, что происходит между мной и моей женой, тебя не касается.
– Я знаю, ты безумно боишься – черт возьми, мы все чего-то боимся, – но, по крайней мере, поделись с ней этим! Позволь ей помочь тебе. Именно это должны делать любящие друг друга люди.
Она вздохнула и покачала головой.
– Просто поговори с ней, слышишь? Скажи ей, что ты чувствуешь, признайся, что ты боишься. Она поймет, что после внезапной смерти ребенка любому родителю будет страшно попробовать еще раз, но вы не можете перестать жить и радоваться жизни просто из страха, что может случиться что-то плохое… – Она замерла. – Ой…
– Именно, «ой»… – сказал Дэн и снова сосредоточился на хилом маленьком растении, которое он пересаживал в горшок. – В том-то и дело… бросать камни в других – рискованное занятие.
Клиника располагала достаточно элегантным – по больничным меркам – залом ожидания: бледно-зеленые стулья, сдержанные морские пейзажи на стенах. Келли сложила руки на груди, как бы обнимая себя. Ее груди только что сдавливали, сжимали, расплющивали, прокалывали и подвергали массе томографических исследований, но она старалась не думать обо всем этом и не следить пристально за дверью кабинета консультирующего врача.
В этот момент из той самой двери вышла медсестра и оглядела хмурых женщин, сидящих в помещении. Келли затаила дыхание.