Степанида Михайловна взяла из моих рук паспорт, прочла все то, что так меня удивило, и принялась судорожно искать рукой опору. Я усадила ее на диван и, дав ей время, чтобы прийти в себя, спросила:

— Леонид жил в Краснодаре?

— Да, — выдавила она.

— Когда?

— Он уехал туда сразу после окончания техникума. У его друга в Краснодаре жили родители, отец работал прорабом на стройке, он обещал хорошо их обоих устроить, дать высокий заработок, обучить всему, что нужно. Леня и поехал. Прожил там три года, потом вернулся. Я и знать ни о чем не знала. Он ни единым словом не обмолвился…

Такому взаимному «доверию» можно было только позавидовать. Коврина пустыми стеклянными глазами уставилась в пол и сделалась неподвижной, как скульптурное изваяние. Выждав немного, я задала женщине последний интересующий меня вопрос:

— Скажите, кем могла быть в жизни Леонида женщина в возрасте пятидесяти пяти — шестидесяти лет, с коротко стриженными седыми волосами, в сером плаще, черных туфлях…

Длинная пауза и страх — море страха! — в глазах Ковриной.

— Почему вы спрашиваете? — еле слышно произнесла она.

— Не исключено, что описанная мной женщина находилась в квартире Леонида незадолго до его смерти.

Коврина тряхнула головой, пытаясь отогнать мысли, посетившие ее. Она сумела справиться с собой, и в ее голосе снова появились металлические нотки. Железная старуха.

— Ничего нового не могу вам сказать. Кто эта женщина, не знаю и не имею никаких предположений, — отрубила она, четко давая понять, что все последующие вопросы на эту тему бесполезны.

— Вы могли бы мне рассказать о вашей прошлой жизни? Где и кем вы работали?

Опять полное неприятие.

— К делу это не имеет никакого отношения.

Что-то она скрывает. И чего-то очень сильно боится. Что за фобии терзают эту «железную леди»? Стоит хорошенько разобраться, почему она ведет себя так странно.

Глава 4

Часы фирмы «Омега», служившие мне верой и правдой несколько лет, показывали уже пять минут третьего. В три часа у меня самолет на Краснодар, а мужчина, которому я назначила свидание, никак не хотел осчастливить меня своим появлением. Все, что ему скажу, я знала до малейших деталей. Главное сейчас — убедить собеседника в своей правоте. Пусть поверит мне хотя бы на короткий срок, иначе весь мой план может сорваться.

Когда дверь моей «девятки» приоткрылась, я медитировала с закрытыми глазами под неспешный вальс, который выдавал радиоприемник. Николай Свитягин, как всегда, попытался оправдаться за опоздание, ссылаясь на неотложные дела. Затем, поймав мою снисходительную улыбку и последовав моему примеру, опер откинул голову на подголовник и многозначительно на меня посмотрел.

— И что у тебя за привычка, Иванова, вечно на трупы натыкаться, — со вздохом произнес он. — Надо с этим завязывать.

Сам-то он прекрасно понимал, что уголовное дело, заведенное на Павла Логинова, имеет все шансы с моей помощью перейти из разряда безнадежных в раскрытое. Подыгрывая ему, я ответила:

— Трупы меня так любят, что сами находят.

Капитан ничего не ответил, только уголки его губ тронула легкая улыбка.

— Логинов твой был убит ударом ножа в сердце двадцать четвертого октября между десятью и одиннадцатью вечера. Смерть наступила мгновенно. Труп нашли утром следующего дня на городской свалке. Упакован он был в большую спортивную сумку. — Свитягин проводил взглядом длинноногую большегрудую блондинку. Лихо виляя бедрами, она прошла совсем близко от машины. — Что ты мне скажешь интересного?

В который раз посмотрев на часы, я постаралась изложить липовую версию как можно короче.

— Подружка Коврина, Фречинская, показала, что Леонид за день до смерти сильно поругался со своим дядей Егором Столяровым. Пьяница Павел Логинов, которого они обрабатывали на предмет подписания доверенности на квартиру, отказался что-либо подписывать. Столяров предложил его убрать, но Коврин отказался и даже пригрозил сообщить куда следует, если тот на это решится. Таким образом, мотив для убийства у Столярова был налицо.

— Так, — кивнул головой Свитягин. — Согласно твоей версии, Коврин и Логинов были убиты Столяровым друг за другом в промежутке между десятью и одиннадцатью вечера?

— Сначала был убит Логинов, после того, как под страхом смерти все-таки поставил подпись на генеральной доверенности. От его дома до дома Коврина двадцать минут неспешной езды. Вероятно, предлогом для встречи с племянником стало предложение Столярова заключить перемирие. Вдвоем они распивают бутылку вина от Пиччини. В один из бокалов дядюшка незаметно подсыпает яд. Убедившись, что племянник мертв, он заметает следы: для того, чтобы запутать следствие, подсыпает яд также и в бутылку. Калигула, овчарка Коврина, кроме хозяина признавала только Столярова. Тот факт, что собака не была заперта на балконе, как делалось в присутствии других гостей, а находилась в помещении, подтверждает мою версию. Кроме Столярова и хозяина, никто не мог не быть покусанным Калигулой.

— Стройно, — подметил Николай. — Как-то уж очень даже.

«Мне и самой нравится, — думала я, пока он размышлял над предложенной версией. — Только Столяров в убийстве Коврина не принимал никакого участия, дорогой мой капитан. Футбол, который шел тем вечером, закончился в 22.30, единственный гол был забит на последней минуте матча. Отсюда следует, что в половине одиннадцатого Логинов был еще жив. Значит, Коврина отравили первым. Нелогично это, очень нелогично. Конечно, Логинова убрал Столяров, но за смерть Коврина должен ответить кто-то другой. Однако тебе, капитан, лучше пока об этом не знать».

— Ладно, — Николай хлопнул себя руками по коленкам. — Столярова я объявлю в розыск, пусть сам нам расскажет кого убивал, а кого — нет.

— Да, и еще, — как бы невзначай заметила я. — Деньги, которые Коврин занял у Жиги и которые последний в свою очередь пытался выколотить из Фречинской, наверняка тоже присвоил дядя Егор.

Опер согласно кивнул и выставил правую ногу на асфальт.

— Ладно, отдыхай пока. Новости будут, я сообщу.

Болванчик, висевший в роли украшения в салоне моей «девятки», от хлопка двери смешно закачал головой.

— Осуждаешь? — улыбнулась я и щелкнула его по носу, спровоцировав тем самым еще более бурную реакцию со стороны игрушки.

А меня совесть, в общем-то, не мучила. Пусть теперь Жига выколачивает свои денежки из Столярова. Вот и будут и волки сыты, и овцы целы. Меня же на данный момент ждал город Краснодар.

* * *

Как и в любом городе, таксисты, припарковавшие свои машины около аэропорта, ломили тройную цену. Поторговавшись и проявив в этом вопросе знание дела, которое наглый водитель тут же оценил, я назвала районное отделение ЗАГСа, куда меня нужно было доставить. Лихач с большим стажем, пренебрегая дорожными знаками и сигналами светофоров, быстро домчал меня по указанному адресу.