ДЖОН ФОН НЕЙМАН. Настанет или нет день, когда живые люди смогут путешествовать между звездами, какая любопытная раса сможет противиться искушению отправить туда хотя бы своих механических представителей? Суррогаты, запрограммированные сказать звездам «привет!»?
Первые примитивные зонды, которым предстояло покинуть Солнечную систему, «Вояджер» и «Пионер», демонстрировали это желание, неся простые сообщения, которые другие существа могут расшифровать через много лет после того, как их составители превратятся в пыль.
Ведется и предварительная подготовка более продвинутых экспедиций – начатая в 1970-е годы британским межпланетным обществом. В начале 2000-х годов НАСА объявило о запуске программы «Столетний звездный корабль». Среди исследуемых технологий есть и такая: как создать машины, способные преодолеть большое расстояние, а потом использовать в какой-нибудь далекой системе местные ресурсы, чтобы построить новые корабли и отправить их дальше.
Если мы хоть раз отправим волну таких представителей, наша экспансия не будет знать границ. Потомки первых кораблей донесут наше приветствие в самые дальние уголки Вселенной.
Более того, если существует кто-нибудь, хоть отдаленно похожий на нас, он сделает то же самое.
Могу представить, как фон Нейман говорит все это с оптимистической уверенностью безупречной логики и получает ворчливый ответ.
ЭНРИКО ФЕРМИ. Что ж. Возможно. Но скажите: если эти самовоспроизводящиеся зонды такие эффективные средства исследования, почему до сих пор ни один из этих удивительных механизмов не сказал «привет!» нам?
Разве они не должны уже быть здесь? Пра-пра-пра… правнуки первых кораблей, посланные чуждой цивилизацией, существовавшей за миллионы лет до нас? Прочные, предназначенные для ожидания на протяжении многих эпох, они обязательно заметили бы, что мы впервые использовали радио, – и энергично откликнулись бы!
Предположим, один затаившийся посланец потерпел неудачу. Земля существует уже четыре миллиарда лет, неужто за это время не обнаружилось еще несколько посланцев? Однако мы не слышим голосов, приветствующих наше вхождение в ряды космических наций.
Есть лишь одно логическое заключение. До нас никто не получал возможности отправлять такие зонды! Выходит, мы вынуждены признать себя первым любопытным, общительным, технологически компетентным видом на Млечном Пути? Возможно, вообще единственным?
Логика этой гипотезы исключительности так подавляет, что все больше ученых стали отказываться от мысли о контакте с инопланетянами. Особенно когда радиопоиски десятилетие за десятилетием приносили только шум статики.
Конечно, события постепенно обогнали нас, развеяв все предубеждения. С появлением Первого Артефакта мы в конце концов встретились с посланцами со звезд – с хрустальными яйцами, набитыми виртуальными существами, которые наконец дали нам ответ.
Ответ угнетающий, но простой.
Подобно миллионолетнему растению, любой живой мир, кажется, развивает цветок – цивилизацию, которая до своей окончательной гибели выбрасывает во Вселенную семена. Эти семена можно назвать «самовоспроизводящимися космическими зондами, которые используют местные ресурсы для создания своих копий»… хотя не так, как это представлял себе фон Нейман. Ничего общего.
В этих кристаллических космических вирусах природа изменила логику фон Неймана. Мы живем во Вселенной, которая одновременно наполнена «посланиями» и смертоносной тишиной.
Или так нам кажется.
Но потом в отчаянном полете к астероидам мы нашли доказательства того, что правда… гораздо сложнее.
Тор Повлов
Первый Свет.
Плывя в гравитационном вихре – марсианской точке L2, – восемьдесят семь частей закончили разворот вокруг общего центра; каждый из этих двадцатикилометровых кераметаллических лепестков занял свое место в совершенной сфере, отбрасывая солнечный свет в один общий фокус.
Для тех, кто смотрел из медленно вращающегося гравитационного колеса «Абу Абдаллаха Мухаммеда ибн Баттуты», зрелище было особенно грандиозным. Огромный телескоп и окрестные звезды словно кружились в медленном вальсе.
– Как он прекрасен – точно фантастический космический цветок! – прошептала Дженни Пен. – Как я хотела бы, чтобы это увидели мои родители и мадам Дональдсон.
– Возможно, Лейси увидит. Со временем, – успокаивая, ответил Посланец Осторожности, производя звуки резонирующей поверхностью своего хрустального купола. Чужак казался лишенной тела головой, плывущей в прозрачном кубе, который нес парящий над полом служебный робот. – Когда она умерла, сын приказал криозаморозить ее. С учетом нынешних темпов вашего технического прогресса лет через тридцать у нее появится шанс снова ожить и…
– Это не то же самое, – решительно сказала Дженни. Несмотря на их с Посланцем давние отношения, по этому поводу они всегда спорили. Дженни в вопросах жизни и смерти склонялась на сторону Натуралистической партии. – Лейси хотела бы увидеть, как разворачивается этот телескоп, но собственными глазами…
Джеральд видел, что Посланец открывает фальшивый рот: чужак хотел сказать, что органические сенсоры ничем не лучше сенсоров из твердых материалов. Но, очевидно, это был давний спор друзей. И старого космического волка занимали и другие важные проблемы.
– Все равно не понимаю, почему надо ждать много месяцев, прежде чем привлечь внимание этой удивительной машины к моей родине.
У Джеральда были свои заботы. Он общался с ир, отвечающими за обнаружение и защиту; по его приказу они сканировали края пояса, бдительно выискивая возможную опасность. Но краем сознания он подбирал слова для ответа Посланцу.
– Ты знаешь, почему эта обсерватория была установлена в марсианской точке L2. Это позволяет нам использовать преимущества положения Фобоса, но оставаться в стороне от главных гравитационных источников. Это также означает, что телескоп будет направлен преимущественно наружу, в сторону от Солнца. Твоя родина в созвездии Козерога в настоящее время слишком близка к Солнцу, чтобы безопасно было на нее смотреть. Через пол земных года, или по прохождении пятой части орбиты Марса, она будет более доступна. Попробуй потерпеть.
Последнее, конечно, было издевкой. Джеральд наблюдал, как Посланец клюет на приманку…
– Потерпеть. Терпеть? – Его зрительная полоска словно вспыхнула. – После всех тех тысячелетий, что я терпел мерзлоту космоса и пламя посадки, после погружения в лед и встречи с тупыми примитивными существами, после того как меня обожествляли, крали, снова обожествляли, закапывали и топили, допрашивали и опять топили…
Посол иных миров неожиданно смолк и чуть отступил. Джеральд уже достаточно хорошо знал Посланца, чтобы верно истолковывать его настроения-выражения. Включая печальное понимание.