Несмотря на удивление, я мог лишь поаплодировать широте знаний Холмса, особенно если в результате его одержимость Мориарти отойдёт на второй план, хотя бы ненадолго. Я знал, что как только мы с Лили переедем, Шерлок Холмс снова с головой погрузится в работу.
ОТСТУПЛЕНИЕ
Отныне толчок становился всё сильнее с каждым колебанием. И Мориарти всё отчётливее чувствовал — понимал — общую схему человеческих деяний, на которые реагировал.
Жалкие людишки думали, что осваивают космос, но он-то знал. Он знал, что на самом деле речь идёт о побеге, побеге от ограничений и тревог Земли, а это побег от него.
Он беззвучно засмеялся в серой пустоте межвременья. Несмотря на сильнейшую боль в спине, давление, которое воздействовало на каждый сантиметр кожи, и ужасный слепящий свет, который его преследовал, сейчас Мориарти смеялся. Сбежать от него? Не выйдет!
В 2018 году я закончил учёбу в медицинском колледже. Предсказание Лили, что во второй раз учиться будет легко, сбылось лишь отчасти. В конце концов, слишком многое изменилось со времён моей юности, так что я почти не отличался от обычного студента-новичка. Однако мои интеллектуальные способности, чему я был приятно удивлён, заметно выросли, и я получил на выпускном экзамене один из самых высоких баллов, какой только видела комиссия. Тем не менее, когда работодатели со спутника Либрация предложили мне работу (как и любому другому новоиспечённому медику), я прыгал от счастья. Короткий отпуск на спутнике, как я полагаю, открыл мне глаза, и следующие четыре года меня беспокоили рост загрязнений и плотности населения, а также ещё более гнетущее чувство, что у Земли нет будущего. Я понимал, что, когда наступит время уезжать, мы сделаем это с превеликим облегчением.
Мы с Лили провели последние несколько месяцев в 2018 году в Суссексе, но в этот раз как гости, а не как постоянные обитатели. Я воспользовался нашим пребыванием, чтобы показать Шерлоку Холмсу процесс изготовления омолаживающих таблеток, чтобы не нужно было постоянно посылать ему запас на Землю. Разумеется, он быстро ухватил суть, но мысли его были заняты другим. На этот раз — даже не Мориарти, а событием, которое он счёл трагедией эпического масштаба.
Недавно к власти в Англии пришла новая партия, Партия возрождения, которая обещала восстановить империю. По моему мнению, подобные движения, встречающиеся во многих странах, являются лишь ещё одним доказательством — если мы вообще нуждаемся в таковых — упадка на Земле. Страсти по Партии возрождения утихнут, уверен, но даже сам факт её успеха, поразительный в своей печальности, указывал на то, что страна отклонилась от прогресса, движения к будущему, решив пойти вспять, к полумифическому прошлому. Меня всё это интересовало с философской точки зрения и на практике не вызывало опасений. Холмс, однако, зациклился на заявлении нового премьера, которое тот сделал в телевыступлении накануне вечером: дескать, подлинное возрождение требует отказа от определённых дурных привычек, которые высасывают силы из англичан.
— Никаких теперь заплесневевших бутылок, Уотсон, — горевал Холмс. — Вы только подумайте! — Он схватил меня за руку. — И что самое плохое, никакой махорки!
Табак последователи Кромвеля двадцать первого века тоже объявили вне закона. Казалось, Холмс готов расплакаться. Меня посетила тревожная мысль, что он ведёт себя как сумасшедший.
— Да ладно вам, Холмс, — утешил я, — вспомните, что случилось в Штатах, когда там объявили сухой закон. Настал праздник для преступных банд. Если вдобавок запретить табак и танцевальную музыку, то в Британии последует бум всевозможных преступлений, и тогда уже наступит праздник на вашей улице!
— И то правда, — согласился Холмс, тут же повеселев. — Но что я буду делать всё это время без своего любимого табака? Да, как бы то ни было, а табак у меня должен быть, Уотсон. Без него у меня мозги нормально не работают. Если они будут настаивать на этом идиотском законе, придётся куда-нибудь переехать.
— А как Майкрофту работается с его новым руководством?
— Майкрофт ушёл из правительства.
— Что? Господи! Я думал, это невозможно!
— Майкрофт тоже так думал. В один прекрасный день эти олухи из Партии возрождения, без сомнения, наложат запрет на жирную еду, как тогда быть бедняге? — Холмс загадочно улыбнулся. — Я убедил его направить свой необъятный интеллект и такие же необъятные стопы на кое-какое более полезное, важное и долгосрочное предприятие.
— Более полезное, важное и долгосрочное, чем процветание Британии?!
Видимо, в моём голосе прозвучала-таки обида за родину, несмотря на попытки скрыть её, поскольку Холмс хихикнул:
— Времена меняются, друг мой, и нам надо меняться вместе с ними. К тому же забавно слышать эти слова от эмигранта вроде вас!
Как я ни приставал с дальнейшими расспросами, но так и не смог выудить больше никакой информации о новой деятельности Майкрофта Холмса или о том важном «предприятии», которое упомянул Шерлок.
* * *
В самом начале 2019 года мы покинули ферму, как потом оказалось, навсегда, и перебрались на постоянное место жительства на спутнике Либрация.
— К нашему улью, моя королева! — сказал я Лили.
— Ты у меня дожужжишься!
А вскоре после нашего отъезда в Венеции был убит Джонни У. Не так давно он переехал в Калифорнию, чтобы посвятить себя работе в новой американской штаб-квартире движения Запредельных, которое возглавлял около года. Действительно, на место Джуниора Рекса пришли другие лидеры и другие ораторы, и Джонни У был одним из лучших. Движение быстро обретало зрелость, превращаясь из философии — в прямом смысле слова движения, которое берёт под своё крыло всех примкнувших, — в более организованную и целенаправленную структуру. Теперь запредельщики собирали деньги, строили здания и даже готовили новых марсианских поселенцев. Мне кажется, я видел признаки чёткого плана и определённого курса в этих переменах. Космические правительства уже больше не могли игнорировать движение или относиться с нему с терпимостью, как к нелепой забаве. Всё чаще и чаще они общались с запредельщиками как с потенциально равными. И чаще всего говорили именно с Джонни У.
Понятия не имею, насколько полно его смерть освещали на Земле. В нашем новом доме это была тема дня в новостях. Кругом камеры, которые в двадцать первом веке, казалось, успевали всюду, где произошло что-то ужасное. Помня о том, какой нынче год, я внимательно смотрел на экран, когда сюжет повторяли в вечерних новостях.
У стоял на ступеньках аскетичного белого здания, принадлежащего движению. В отполированных до блеска медных дверях высотой под шесть метров отражался Тихий океан, пляж и спины Джонни У и его переводчика. У говорил спокойно, взвешенно, словно не замечал ни толпы, ни камер. Его заглушал голос переводчика, который гремел по всему пляжу: «Великий момент… новый виток в эволюции человека… чище, лучше…» Я почти не обращал внимания на слова, сосредоточившись на картинке.