«Так трещит, что вдохнуть не успевает», — подумала Анна, а вслух спросила:
— Миссис Дженкинс, вы говорили, Шерон рассказала вам о Луизе Пеннел?
— О да, это ужасно, просто ужасно! Меня тут не было, вы уже знаете. Сестрица моя заболела, и мне пришлось поехать в Брэдфорд. Тогда-то, думаю, это и случилось. Конечно, я прочитала об этом преступлении в газетах, но я совсем не узнала ее на фотографии. Я не придала этому особого значения, ведь так много ужасного происходит на свете…
— Миссис Дженкинс, — прервала ее Анна, — вы когда-нибудь видели кого-то с Луизой?
— Да я почти ее и не знала. Знала, что живет такая в верхней квартире. Я только позволила снимать жилье на двоих — квартирка-то совсем маленькая.
— Мне известно, что вы не разрешаете оставаться там гостям.
— Это правило внутреннего распорядка, и они с этим ознакомились, когда въезжали. Дело в том, что у молоденькой девушки рано или поздно появится постоянный парень — и тут же переедет к ней жить! Так что я с самого начала предупредила: чтобы никаких ухажеров тут на ночь не оставалось. А если им все же хочется делать то, что хочется, — пусть отправляются с ним и живут у него. Шерон уже нашла новую девушку, чтобы снимать вместе с ней, и я прямо ей сказала…
— Миссис Дженкинс! — Анна начала терять терпение. — Вы когда-нибудь видели Луизу Пеннел с мужчиной?
— Однажды он позвонил не в тот звонок — это произошло вскоре после того, как она въехала, — и я открыла дверь.
— Итак, вы видели с Луизой мужчину?
— Нет, милая, я говорю, что никогда не видела их вместе. Я видела его — и то всего раз. Он по ошибке позвонил в мою дверь, и я открыла. — Миссис Дженкинс поднялась и прошла к окну. — У меня тут прекрасный обзор и видно всю улицу, но, если кто-то стоит у самой входной двери, его не видно.
У Анны заколотилось сердце.
— Можете вы описать этого мужчину?
— Разве что в двух словах. Если честно, я и не подумала, что это ее ухажер, он скорее мог быть ее родственником.
— Как он выглядел?
— Ох, ну вы спросили! Знаете, такой высокий — может, шести футов ростом, — стройный, очень хорошо одетый, с этаким благородным выговором. На нем было длинное темное пальто. Я хорошо это помню, но вряд ли я узнала бы его, встретив снова. Еще пару раз он вызванивал ее снизу, хотя ни разу больше не звонил в мою дверь. Он звонил в ее квартиру и затем уходил к машине.
— Какая марка машины?
— Ой, не знаю. Она была черная, очень блестящая, но не знаю, какой марки. Теперь для меня все дорогие машины одинаковы, но, думаю, это мог быть «мерседес» или «БМВ».
Анна открыла портфель и извлекла оттуда набросок подозреваемого, что разыскивался по делу Черной Орхидеи.
— Похоже на этого?
Миссис Дженкинс некоторое время глядела на рисунок, затем сдвинула брови:
— Не думаю, что у него были усы, но лицо такое же худое, с крючковатым носом, хотя и вполне привлекательное.
— Когда вы в последний раз его видели?
— Должно быть, за день до моего отъезда в Брэдфорд, то есть восьмого января. Он позвонил в их звонок. Я выглянула в окно, увидела, что это он, и затем услышала, как она спускается по лестнице. Она хлопнула входной дверью — чересчур сильно, на мой взгляд, — перешла дорогу и села в его машину.
— В котором часу это было?
— Где-то в девять тридцать, уже стемнело. И они уехали.
— Благодарю вас. Вы очень нам помогли. Я весьма ценю ваше время. Если вы еще что-нибудь сможете нам сообщить, я буду весьма признательна, если вы со мною свяжетесь.
Анна села в свою машину и позвонила в штаб расследования, чтобы сообщить то, что она узнала от миссис Дженкинс. Только она закончила разговор, как увидела Шерон, спешащую по улице с коробкой молока, и вышла из «мини». Шерон не могла не увидеть ее.
— Извините. Встреча отменилась, а у нас не было молока, и я пошла в магазин.
Идя вслед за Шерон к парадному, Анна заметила, что занавеска на окне миссис Дженкинс чуть отодвинулась и тут же опустилась.
Шерон села напротив Анны.
— Вы были дома вечером перед тем, как отправились с Луизой в «Стрингфеллоу»?
— Нет, я ходила к подруге, купила у нее платье.
— Так что вы не знаете, было ли у Луизы в тот вечер свидание?
— Не совсем. Она была дома, когда я вернулась. Она готовила себе чай, и я показала ей свое платье. Луиза была чем-то расстроена.
— Вы знаете, из-за чего она расстроилась?
— Она плакала, но не сказала из-за чего. Просто ушла к себе в комнату и закрыла дверь. — Шерон наклонилась ближе к Анне. — У меня новая соседка. Она очень милая, и я ничего не упоминала ни о Луизе, ни о том, что с ней произошло. Сейчас она спит.
— Понимаю, — сказала Анна спокойно. — Можете вы в подробностях припомнить тот вечер, когда пошли с Луизой в «Стрингфеллоу»?
— Я ведь вам уже все сказала.
— Да, я знаю. Вы часто вместе куда-то ходили?
— Нет.
— Тот вечер был вроде исключения?
— Пожалуй, что так. Она спросила, куда я собираюсь, я ответила, и она сказала, что составит мне компанию. Мы там бывали пару раз, но не постоянно. Вы знаете, все это уже в прошлом. Мы с Луизой не были близкими подругами или чем-то в этом роде, и она мало что о себе рассказывала.
— Даже о том мужчине, с которым встречалась?
— Нет, вы меня об этом уже спрашивали.
— Но вы упомянули, что думали: он женат.
— Только потому, что она, знаете ли, секретничала — никогда даже не называла мне его имени. И еще потому, что он был сильно старше ее.
— Вы его видели?
— Нет, но она сказала, он не любит, когда она надевает короткие юбки или откровенные кофточки. Однажды она сказала, что ему нравится, когда она выглядит скромно.
— А в тот вечер, когда вы пошли в «Стрингфеллоу», что она надела?
Шерон пожала плечами:
— Она была в своем темно-вишневом пальто, в черном платье и туфлях на высоком каблуке. Выглядела отлично.
— Не скромно?
— Нет. Она могла быть очень сексапильной, когда хотела.
— А вы не думаете, что она могла встречаться с кем-то в клубе?
— Не думаю. Когда мы туда пришли, там была толчея. Я знала нескольких человек, а Луиза все ошивалась возле меня, пока я не пошла танцевать. Затем я встретила там знакомого парня. Я пошла ее искать — сказать, что ухожу, — но не смогла найти.
— Она не упоминала, что встречается там со своим солидным поклонником?
— Нет. Но может, она знала, что он там будет. — Шерон снова наклонилась вперед, сдвинув брови. — Знаете, если подумать — она как будто на кого-то злилась, будто хотела выбрать подходящее время и кому-то что-то доказать. Она часами делала себе прически, по нескольку раз меняла платья и все время спрашивала меня, что я об этом думаю.