Ленгтон, одетый в элегантный серый костюм и бледно-голубую рубашку с темным галстуком, метался по комнате следственной бригады, точно пантера в клетке. Он весь горел нетерпением, он не мог больше тратить время понапрасну: надо было действовать как можно скорее и либо исключить Виккенгема как подозреваемого, либо доставить его в полицейский участок и допросить.
К полудню было решено, что нанести визит Виккенгему лучше, нежели вызывать его в участок. Ленгтон позвонил в Мейерлинг-Холл и узнал от экономки, что их подозреваемый дома. Он ни словом не обмолвился ни о том, кто он, ни о цели звонка. К удивлению Анны, Ленгтон попросил ее и Льюиса его сопровождать, сказав, что ей-то обязательно надо там побывать, поскольку она может встретиться со звонившей и узнать ее по голосу. Анну это порадовало: значит, ее проступок прощен.
Когда в час тридцать они втроем вышли из полицейского участка, их ожидала патрульная машина без опознавательных знаков. Анна села с Льюисом на заднее сиденье, Ленгтон — впереди, рядом с водителем в форме. В молчании они выкатились из Лондона, направляясь к трассе А3. Всего час езды — и они будут на месте.
— Подбираться будем очень осторожно, — молвил Ленгтон, наматывая на пальцы банковскую резинку, резко отпуская ее и наматывая опять.
Все чувствовали, как он напряжен.
Они проезжали то поле, где недавно обнаружили тело Шерон Билкин. Повернувшись к окну, Ленгтон посмотрел на остававшуюся там до сих пор желтую полицейскую ленту. Остальные проследили за его взглядом.
— Может, он выкинул ее тело по пути домой? — предположил Льюис.
Мгновение все молчали, потом Ленгтон снова подал голос:
— Нам известно, на какой машине он ездит?
Льюис подался вперед:
— Мы выяснили, что у него два джипа — «рейнджровер» и «лендровер», и еще две машинки — «ягуар» и «мини».
— Какого цвета «ягуар»?
— Черный.
Ленгтон хохотнул:
— Не знаю, как у вас, а у меня насчет этого малого какое-то особенное внутреннее чутье.
— Да уж, — согласился Льюис и откинулся на спинку сиденья.
У Анны все внутри сжалось.
— Выяснили, каково его состояние? — продолжал Ленгтон.
Льюис снова наклонился вперед:
— Несколько миллионов. У него на три или четыре миллиона недвижимости, еще он прикупил поместье во Франции. Вряд ли такое себе позволишь, будучи армейским хирургом.
— Ему много оставил отец, — сообщила Анна. — Их семья уже три поколения живет в Мейерлинг-Холле, а происходят они из фермеров. После войны они за бесценок скупили много земель и в пятидесятых-шестидесятых с хорошим наваром продали их под частное строительство.
Ленгтон повел плечами:
— Везет же некоторым, а? Мой старикан оставил мне ворох неоплаченных счетов и муниципальное жилье. И спустя две недели после похорон я получил ордер на выселение!
Он сверился с картой и дал указания водителю.
— Теперь уж мы совсем скоро узнаем, зря теряем время или нет, — проговорил он.
Снова повисло молчание. Ленгтон все крутил и крутил в руках резинку.
— Теперь налево! — рявкнул он, хотя водитель и так включил сигнал поворота.
Они проехали еще двадцать минут, миновав Петворт и промчавшись через живописную деревеньку. Там было несколько магазинов, два старинных паба, ресторанчик и, немного дальше, китайская забегаловка с едой навынос. Ленгтон рассмеялся: понабежало, мол, китайцев! — и вдруг шлепнул ладонью по приборной панели:
— Чуть дальше и налево. Налево!
Шофер промолчал. Как и в прошлый раз, он и без того включил поворотник. Дорога была узкая: там едва могли разминуться две машины, даже вырулив на обочину. Они проехали почти полторы мили, миновав ведущие в поля ворота фермы и несколько домов. Дважды едва не уперлись бампером в проволочные ограждения для скота и по пути встретили множество надписей: «Осторожно! Лошади».
Наконец они добрались до старательно подстриженной живой изгороди более шести футов высотой, с несколькими брешами, сквозь которые можно было подглядеть, что внутри. Изгородь тянулась больше чем на две мили, после чего примыкала к старинной, выложенной из красного камня шестифутовой стене. Свернув на повороте, они увидели украшенный колоннами парадный въезд в поместье Мейерлинг-Холл.
Взяв левее, детективы проехали через огромные открытые ворота, но так и не увидели самого особняка. Плотная живая изгородь окаймляла подъездную аллею, что вела к более широкой, покрытой мелким гравием дороге с бордюром из белых кирпичей. Описав круг, эта дорога оказалась в тени огромных кряжистых дубов, что нависали над ней с обеих сторон и, сплетаясь ветвями, образовывали арку.
— Ох, ни фига себе! — изумился Льюис, озираясь по сторонам.
Ленгтон же и Анна в молчании устремили взгляд вперед — на собственно Мейерлинг-Холл.
Внушительное здание с грифонами, устроившимися высоко по краям крутой многоскатной крыши, из которой тянулись к небу не меньше восьми дымоходов, — это было подлинное творение архитектуры эпохи Тюдоров. От особняка до самого озера сбегали бархатные газоны, отмеченные белыми пунктирами статуй. Изящный лабиринт аккуратной, всего в фут высотой, живой изгороди окружал фонтан, в центре которого Нептун поднимал наяду под взглядами загадочных каменных созданий. Вода била высоко вверх и каскадами ниспадала к водяным лилиям, что плавали в большом круглом бассейне. По другую его сторону виднелись ухоженные цветники с кустами роз и рододендронов.
— О-о-о, это нечто! — аж присвистнул Майкл. — От въезда этой красотищи не видать. — У Льюиса отвисла челюсть от такого изобилия: перед ними словно раскрылся глянцевый разворот журнала «Дом и сад». — Тут же целый штат садовников нужен!
Между тем не было видно ни одного человека. Тишина нарушалась только мерным шумом бьющей из фонтана воды, сопровождаемым птичьим щебетом.
Они подошли к широкой парадной лестнице с мелкими каменными ступенями — на каждой ступеньке стояли кашпо с плющом и цветущими растениями. Двустворчатая деревянная дверь была оснащена массивной ручкой и старинным железным дверным молотком.
Следователи постояли мгновение, глядя вверх на богато изукрашенный фасад с несметным числом витражных, со свинцовыми профилями окон, — на многих красовались рыцари в доспехах. Ленгтон посмотрел на Льюиса и Анну, коротко кивнул и поднялся по ступеням. У дверей висел старинный железный колокольчик со шнурком, за которым аккуратно был спрятан современный дверной звонок. Джеймс вдавил кнопку и подождал.
Прошла почти минута, прежде чем послышались шаги и одна из тяжелых створок приоткрылась.
Открыла дверь экономка — семидесятилетняя пухленькая краснощекая женщина в фартуке. Ленгтон предъявил ей удостоверение и спросил, не мог бы он переговорить с доктором Чарльзом Виккенгемом.