Тонкие сильные пальцы с длинными вампирскими ногтями наносили грим точными мелкими движениями. Стелла работала над собой вдумчиво, неторопливо, поминутно сверяясь с картинкой в журнале, лежавшем справа на столе, и переводя взгляд на собственное отражение в зеркале.
В существе, смотрящем на нее оттуда, оставалось мало человеческого — это был пришелец из космоса, гость из преисподней, порождение больного ума и больной фантазии — громадные мрачные иссиня-черные глаза в глубоких впадинах, резкие коричневые пятна на скулах, длинная серебристая щель рта…
Гладко стянутая в узел на затылке жесткая грива. Сверкающие синие камешки на длинных до плеч нитках в ушах…
Сине-серебристое чешуйчатое чересчур узкое платье до пола с громадными перепончатыми крыльями летучей мыши.
В гримерку тихо постучали. Стелла вздрогнула и замерла, уставившись на дверь.
— Это я! — В комнату проскользнула высокая блондинка в черном длинном платье. — Как ты? В порядке?
— Кристина! — в голосе дивы послышалось облегчение. — Как ты меня напугала!
— С каких это пор ты стала бояться? Закончила? Дай посмотрю! — Она подошла к диве, взяла ее двумя пальцами за подбородок, повернула к свету. — Ну, мать, краски ты на себя не пожалела! И опять намазалась этой дрянью, смотри, ослепнешь!
— Отстань! — Певица вывернулась из рук Кристины. — Народу много?
— Забито. У тебя шесть минут. Готова? Может, воды?
— Нет, ты не смотрела… — Стелла замялась.
— Успокойся! Твоей итальянской сучки там нет. Не понимаю, ты что, боишься ее?
— Не выдумывай, никого я не боюсь!
— А то я не вижу! Я на твоем месте пообщипала бы ей перышки. Принчипесса! Скажите на милость… Хочешь, я с ней поговорю?
— Заткнись!
Кристина подняла руки, сдаваясь. Дива поправила волосы, рассматривая себя в зеркале, улыбнулась, вздернула подбородок, высунула язык, облизала губы.
— Кончай кривляться! — скомандовала Кристина. — Вставай!
Стелла продолжала рассматривать себя в зеркале.
— Иди! — крикнула Кристина, теряя терпение.
Стелла поднялась и, не взглянув на подругу, пошла к двери. Протянула руку и… застыла.
— В чем дело?
Певица смотрела на свою руку, на лице ее появился ужас.
— Я не могу! Я не могу открыть дверь!
Кристина оттолкнула ее, распахнула дверь.
— Пошла!
— Закрой! — пронзительно закричала Стелла. — Закрой!
Она всплеснула руками и вдруг, пошатнувшись, стала медленно оседать на пол. Кристина вскрикнула, подхватила тело подруги. Не удержав, опустила его на паркет, и певица мягко повалилась на бок, с треском сминая перепончатое крыло.
— Стелла! — закричала Кристина, падая на колени перед дивой. Она приподняла голову певицы, подсунула под нее свою сумочку, похлопала по щекам. Вскочив, метнулась в туалет, принесла стакан воды. Побрызгала водой в лицо дивы. — Да что же это… Стелла!
Она звала подругу и трясла ее за плечи. Вдруг Кристине стало страшно — показалось, что Стелла умерла. Она выплеснула остатки воды ей в лицо.
Дива издала всхлип и открыла глаза.
— Слава богу! — закричала Кристина страстно. — Живая! Ты чего, офигела, мать?
— Что случилось? — спросила Стелла. У нее был вид внезапно разбуженного человека. Она недоуменно смотрела на подругу. — Я… упала? — Она попыталась встать, опираясь на руки. — Не могу, голова кружится.
— Лежи, чучело! — закричала Кристина, кладя ее голову себе на колени. — Успокойся, сейчас пройдет! Ты принимаешь атаракс?
— Я не могу больше, мне плохо от него.
— Дура! Ты помнишь, что было в прошлый раз? Ты же ни хрена не помнишь! Хочешь в дурку? Где он?
— За зеркалом…
Кристина осторожно сняла голову Стеллы со своих колен, стремительно поднялась, метнулась к зеркалу, достала белый бумажный пакетик. Рухнула перед дивой, закричала:
— Открыла рот!
Стелла закрыла глаза и стиснула зубы. Кристина влепила ей пощечину и закричала:
— Рот! Дура!
— Нет!
Вторая пощечина. Дива завыла, мотая головой, отталкивая руки Кристины. Дверь приотворилась, в щель просунулась голова распорядителя сцены — «затейника» Вити Фазы.
— Как вы тут, девочки… — произнес Фаза по инерции и замолчал, уставясь на них.
Кристина резанула рукой по горлу и кивнула на дверь — пошел вон! Произнесла беззвучно одними губами:
— Полчаса!
— Ага, понял! Помощь не нужна?
— Сами справимся, — буркнула Кристина.
Дверь захлопнулась.
— Ну? Рот открыла!
— Нет!
Кристина зажала двумя пальцами нос Стеллы, и когда та, задыхаясь, открыла рот, сунула туда таблетку.
— Молодца!
Дива больше не сопротивлялась, затихла. Плакала, не всхлипывая. Грим потек, лицо стало уродливым. Кристина тихонько покачивалась, бормотала утешительные слова, вытирала ее слезы салфеткой.
— Сейчас нам станет легче, публика ждет… приходил Витя, сказал, полный кабак. Они тебя любят… тебя все любят… ты уникум, с таким голосом ты у меня будешь петь в Ла Скала, мы с тобой еще постриптизим, обещаю… я эту итальянскую корову подержу за вымя, мы с тобой рванем в Италию! Рим… Венеция, Париж, Нью-Йорк… Твоему голосу цены нет, ты только слушайся меня, я всех за тебя порву, мы станем миллионерами, купим замок в Альпах со снежными вершинами, дом на берегу моря… ты любишь море? Заведем дельфина…
— Я не хочу в Италию… — прошептала Стелла. — Она меня опять упрячет.
— Я поеду с тобой! Я тебя не брошу. Она хотела помочь, там медицина другая…
— Я ее ненавижу! Она порченая, как и ее картины! Я ее боюсь!
— Бог с ней, нам бы тебя вытащить, что-то мы последнее время поиздержались, концерты копеечные. А бояться никого не надо… и лекарство нужно принимать. Ничего, все у нас будет! Это я тебе обещаю. Главное свалить отсюда туда, где нас не знают. Ничего, прорвемся!
…Спустя час Стелла вышла на сцену. Публика, разогретая долгим ожиданием, встретила ее разноголосым ревом. И вдруг наступила тишина. Дива, покачиваясь, стояла посередине подиума. Глаза закрыты. Она была страшна — агрессивный грим, серебристо-синие провалы глаз, коричневые точки на скулах, изогнутый асимметричный рот. С одним крылом — второе сломалось, и Кристина оборвала его напрочь, и в этом чудился некий скрытый смысл, ущербный символ, выверт больного воображения…
Кристина, прислонившись плечом к стене за боковой кулисой, сжав кулаки, повторяла, как заклинание:
— Ну же… ну же… давай! Давай! Давай! Чертова кукла! Господи, помоги нам!