Все дружно соединили сжатые кулаки.
Первым слежку заметил Лось. Тут же сообщил остальным.
Команда «ощетинилась», отработала профессиональный «съём» «хвоста» и перенесла явку в квартиру двоюродного брата Соломина, компьютерщика, который согласился покопаться в базах данных спецслужб.
– Непорядок, однако, – сказал мрачный Ковеня, пригладив пальцем брови. – За нами пошли не любители, настоящие охотники.
– Тем более, надо ускорить выход на генерала, – сказал Соломин. – Командир, предлагаю прищучить Чернавского прямо в его кабинете, в «конторе». Чем наглее мы будем действовать, тем сложнее будет просчитать наши манёвры.
– Ты всегда отличался умом и сообразительностью, – поморщился Ковеня. – Если уж нас вычислили здесь, на третий день после встречи, то…
– Что? Нас никто не станет искать в «конторе». А ежели будешь сидеть, как пингвин, и прятаться в утёсах, как писал старик Горький, оперуху не провернёшь. Знаешь, как сейчас говорят? Глупый пингвин робко прячет, смелый нагло достаёт.
– Командир, у него крыша поехала!
– Отставить базар! – коротко сказал Гордеев. – Я тоже считаю, что действовать надо нестандартно и быстро. Вариант Соломы не идеален, но лучшего нет. Будем готовиться к походу в «контору». Лось, где твоя аквабайкерша? Я хочу с ней поговорить.
– Ждёт приглашения.
– Зови.
Сэргэх набрал номер, продиктовал кому-то адрес.
Несколько минут все терпеливо ждали, переглядываясь, когда придёт знакомая Лося.
Наконец, прозвенел звонок, Лось открыл дверь и ввёл в прихожую девушку, представил:
– Вика.
Соломин заулыбался, расшаркался:
– Виктор.
Ковеня кивнул, настроенный скептически. Женщин он воспринимал только в качестве производителей детей.
Гордеев встретил взгляд Вики, и сердце забилось сильнее. Показалось, что он временно оглох. Еле сдержался, чтобы не потрясти головой, как конь, освобождаясь от странного ощущения.
В глазах девушки на миг протаяли насмешливые искры. Она почувствовала некий неосязаемый лучик интереса, связавший их эфемерным мостиком понимания и ожидания.
Вряд ли её можно было назвать красавицей, но Вика была миловидна, стройна, и в ней прятался некий чувственный призыв, след женской неустроенности, возбуждающий ответное желание защитить, помочь, стать необходимым.
– Мы, по-моему, где-то встречались, – сказал Соломин. – Вы, случайно, не учились в театральном?
– Нет, – сухо обронила девушка.
– Давайте о деле, – сказал Гордеев. – Вика, вы в курсе, что происходит?
– В курсе, – так же односложно ответила она.
Её лаконичность производила впечатление. Судя по всему, мужчин она и в самом деле недолюбливала.
– Вот план, – сказал Гордеев, выводя на дисплей схему предстоящей операции. – Расписан по минутам. В «контору» пойдут трое: я, Солома и Лось. Корень начнёт отвлекающие манёвры. Вы, Вика, понадобитесь нам на завершающей стадии операции как «медсестра». В Управлении есть собственный медпункт, и вы получите вызов к генералу Чернавскому, которому внезапно «станет плохо». Теперь конкретика…
Утром 17 августа у двухэтажного здания в Старохолмском переулке, известном как строение 22 Управделами президента РФ, а на самом деле принадлежащем Федеральной службе безопасности, появился старый пикапчик «Фольксваген» с надписью на борту: «Лучшая пицца». Он попетлял по улице между припаркованными автомобилями, выехал на тротуар и врезался в одну из каменных колонн, обозначавших крылечко строения 22.
Тотчас же к пикапу сбежались охранники учреждения, удивлённые необычным инцидентом.
Из пикапа с трудом выбрался явно нетрезвый водитель в синей робе, с белой кепочкой «Пицца» на голове, усатый, с бородкой, горестно воззрился на разбитый передок машины.
Это был Ковеня.
Мимо него и охранников к зданию с интервалом в одну минуту прошли три человека: полковник Гордеев (документы были настоящими), старший следователь капитан Юкава (Лось) и капитан Дондурей (Солома). Документы у них были «липовыми», но практически неотличимыми от настоящих удостоверений сотрудников Управления спецопераций. Охранники, занятые разбирательством инцидента с пьяным водителем пикапа, не обратили на них особого внимания.
Точно так же поступил и охранник у турникета, пропустивший гостей без должного изучения документов. Гости шли уверенно и подозрений у охранника не вызвали.
Все трое поднялись на второй этаж здания, хорошо изучив расположение его помещений и коридоров.
Гордеев первым вошёл в приёмную Чернавского.
С тем же интервалом в одну минуту следом в приёмную уверенно прошли Лось и Солома.
Оружия у них не было, но все трое в совершенстве владели навыками бойцов спецназа и принялись действовать, исходя из предположения о наличии в приёмной и кабинете генерала систем видеоконтроля и обеспечения безопасности.
Секретарь-адъютант Чернавского, белобрысый, подтянутый майор с неподвижным угрюмоватым лицом, оторвался от дисплея компьютера, глянул на первого посетителя.
– Слушаю вас.
Гордеев издали показал ему своё удостоверение:
– Полковник Гордеев. Доложите генералу, что я прибыл.
Адъютант бросил взгляд на бумаги на столе.
– Вас нет в списке приглашённых.
– Меня генерал примет.
– Но я не имею…
В приёмную вошёл Лось. Он был чрезвычайно импозантен, важен, уверен в себе и значителен. Золотые очки придавали его виду определённую властную законченность. На лице Сэргэха явно читалось, что ждать он не привык.
– У меня срочное дело к Борису Самсоновичу.
– Э-э… – глянул на Гордеева адъютант. – Как о вас доложить?
– Старший следователь по особо важным делам Юкава.
– Сейчас спрошу. – Адъютант потянулся к селектору.
– У меня тоже важное дело, – сварливо сказал Гордеев, сделав два шага к двери кабинета Чернавского. – Майор, сообщите обо мне генералу, немедленно!
Лось посмотрел на него, как на деталь интерьера, тоже приблизился к двери.
– Вы подождёте, милейший.
– Это вы подождёте, милейший!
В приёмную вошёл Солома.
– О, здесь очередь?
Адъютант, переводивший неуверенный взгляд с одного посетителя на другого, встал из-за стола, взялся за ручку двери:
– Минуту, я доложу генералу о…
Гордеев сделал практически незаметный выпад пальцем, и закативший глаза белобрысый майор осел на пол. Солома и Лось подхватили его на руки, усадили на диванчик, прислонив к спинке.