– И он произвёл на тебя плохое впечатление?
– Не то чтобы плохое – странное… говорит складно, доброжелательно, а во рту осы.
Уваров хмыкнул.
– Красиво говоришь, писатель, образно. Мне он тоже не сильно по душе. Но ведь начальников не выбирают?
– Он мне не начальник.
– Ну, в каком-то смысле мы всё равно зависим от него. А он старается улучшить нашу жизнь.
– Господи, упаси меня от стремления вмешиваться в чужие дела, чтобы что-то улучшить, – пробормотал Ватшин. – Хотя я хотел поговорить о другом. Ты звонил?
– Да.
– И что?
– Мы побеседовали по скайпу с очень симпатичной блондинкой.
Ватшин странно посмотрел на Уварова.
– С Лианой?
– Нет, с Лией.
– Надо же… я тоже беседовал с блондинкой, но она назвалась Лианой. Что будем делать? Тебе тоже предложили сотрудничество? С условием никому не говорить о контактах? Обещали свободу и защиту?
– Обещали.
– Что ты им ответил?
– Обещал подумать.
Ватшин внезапно расслабился и даже повеселел.
– Я тоже… а посоветоваться не с кем. Они… она хорошо умеет уговаривать людей, в какой-то момент я даже перестал колебаться, решив довериться ей… им. Но потом снова засомневался.
– И я, – серьёзно сказал Уваров.
– А ты почему? – недоверчиво спросил Ватшин.
– Ты правильно оценил их возможности, эти люди…
– Не люди – инолы. Биде, блин!
– Биеде по-китайски, – улыбнулся Уваров. – Но именно их способность убеждать меня и настораживает. Что-то тут не так, гипноз какой-то. Я, конечно, ещё раз поговорю с ними, чтобы определить их цели и стратегию, но впоследствии намерен доложить обо всём Ивану Петровичу.
Ватшин вскинул на него глаза, опустил, задумчиво швырнул в воду сухой прутик.
– Не знаю… наверно, я сделаю то же самое. Не люблю что-то делать за спиной людей, которые мне доверяют. Может, я ненормальный?
– По статистике лишь двадцать процентов землян условно нормальны.
– Утешил, – криво улыбнулся Ватшин.
– Шутки удлиняют жизнь.
– Ты это драгонам скажи… или герпам. Почему нам не дают о них полной информации? Ни откуда они, ни сколько их, ни где прячутся.
– Ну, где ксеноты прячутся, не знают даже погранцы «Заставы». А откуда они… Разве Кротов не сообщил тебе об этом в своём послании?
– Нет.
– Гордеев говорил о созвездии Ориона, а герпы, наверно, с одной из звёзд Змееносца.
– Вовсе не обязательно, название созвездию давали люди, а не сами герпы. Но это сейчас не важно, важнее знать, что нам делать в создавшейся ситуации. Может, не ждать новых контактов с Лиа… с инолами?
Уваров понял, что писатель боится встреч с инолами и пытается перестраховаться, отвести от себя подозрение в предательстве.
– Успокойся, Костя, мы ещё ничего дурного не совершили. Но я бы не стал спешить с признанием Гордееву. Мы по сути ничего не знаем об этих инолюдях, вот узнаем побольше и сделаем совместное заявление.
– Да? – У Ватшина отлегло от сердца, заблестели глаза, слова Уварова заронили в душу надежду на благополучное разрешение ситуации. – Ты уверен?
– Железно.
Ватшин глубоко вздохнул, ещё больше расслабился, лицо его порозовело, размякло.
– Я было запаниковал… аж стыд прошиб!
– Ничего, бывает с каждым.
– Хочешь хохму?
– Анекдот?
– Нет… я ходил в будущее…
– Это уже не секрет, я тоже пробовал.
– Я ходил в будущее Земли… на миллион лет… так вот, через миллион лет на Земле не будет человечества! И вообще жизни. Во всяком случае, я не заметил. В будущем Земля станет напоминать Марс: горы, пустыни, пропасти, вулканы… зато жизнь появится на Венере. Я тебе говорил?
– Возможно, жизнь на Земле кончится гораздо раньше.
– Но через миллион лет – точно.
– Значит, человечество переселится на Венеру.
– Ты в это веришь? Не переселится оно никуда, просто исчезнет. Потому что жизнь на Венере будет иметь иную основу.
– К звёздам полетим.
– Хотел бы я верить…
Уваров покачал головой, рассматривая ставшее виновато-смущённым лицо Константина, проговорил тихо, после паузы:
– Может, наши прогнозы не абсолютны?
– Я не знаю, – так же тихо и грустно ответил Ватшин.
Здание Московской газовой биржи было построено на Берсеневской набережной, между «Макдоналдсом» и старой церковью девятнадцатого века, в две тысячи пятнадцатом году и представляло собой тридцатиэтажный трёхгранный шпиль – нечто вроде гигантского штыка из синего зеркального стекла. Охранялось оно, как и другие строения этого типа – «Газпрома», Московской нефтяной компании, – внешним кольцом охраны, включающим системы наблюдения, и внутренней службой, использующей системы телемониторинга всех этажей и коридоров.
Террористам здесь делать было нечего, любой из них был бы вычислен заранее и остановлен за сотню метров от здания благодаря применению компьютеризированной спецтехники, реагирующей на запахи всех видов взрывчатки и на поведение людей.
Но тем, кто не угрожал персоналу биржи, можно было спокойно гулять вокруг здания, любуясь его строгостью и зеркальным блеском, либо наблюдать за потоками людей, входящих в здание и выходящих из него, а также за автомобильным движением, завихряющимся вокруг и обрывающимся на довольно тесном паркинге справа от самого здания, между жилым комплексом и храмом.
Именно наблюдением за ситуацией вокруг биржи и занимался специальный отряд «Видун», подчинявшийся непосредственно руководителю «Заставы». Конечно, наблюдатели «Видуна» работали и внутри здания, а не только снаружи, но у всех у них была одна задача – контроль перемещения и переговоров засевших на бирже агентов «Ксенфорса». Одним из основных объектов наблюдения был заместитель директора биржи Игорь Новихин, правая рука Главного Администратора драгонов в России Арнольда Бесина.
Двадцать пятого мая, в субботу, небольшой и в будние дни поток машин по набережной, напротив храма Христа Спасителя, совсем ослаб. Биржа по субботам и воскресеньям не работала, однако в эту субботу из Юго-Восточной Азии в Москву прибыли делегации бизнес-деятелей, занимающихся продажей газа, и возле здания-«штыка» царила деловая суета. Подъезжали и уезжали чёрные лимузины, машины сопровождения, к зданию двигались группы гостей в национальных одеждах, в толпе сновали охранники и сотрудники дипмиссий, а за всем этим оживлением внимательно наблюдали полицейские, перекрывшие всё движение по набережной вплоть до Каменного моста и за ним.