Секретарша истошно заорала. В ответ Джебраилов, только что вырубивший Асима Кулиевича, вскочил и буквально вышвырнул девушку из кабинета в приемную, приговаривая при этом что-то гневное на родном языке.
Потом он наконец обратил внимание на нас и, увидев своего знакомого Лисицы на, вдруг грубо и в то же время с удивлением обратился к Бену, надавливая на него своей махиной:
— А тебе чего надо?
— Это ты впутал Лизу в дела своего преступного мира?
Сулейман-бей отреагировал удивленно:
— Какой преступный мир? Ты что, савсэм баран?
Не понимаешь, что Лиза теперь мой жена?
Брови Бена удивленно взметнулись вверх.
— Каким это образом? — спросил он.
— Нэ знаю я, каким образом, а калым я заплатил.
— Какой калым? — тут же вклинилась я.
— А ты кто такая, женщина? — с презрением обратился ко мне Джебраилов. — Ты вообще молчи!
— Я частный детектив Татьяна Иванова.
— Детектив — што такое?
Я несколько растерялась. Можно сказать, первый раз в жизни мне довелось встретиться с человеком, которому необходимо было объяснять сущность моей профессии. Я как-то совсем забыла, что Джебраилов прожил значительную часть жизни в горном ауле, уда-. ленном от цивилизации. К тому же он очень плохо владел русским языком.
— Ну, это почти как полиция… — наконец выдавила я из себя.
— Какой полиция? — На лице Джебраилова отразилось некое подобие испуга. — Женщина? Полиция?
Ты не думай вообще — я Лиза насиловал, как она хотел.
— Как насиловал? — насторожилась я.
— Ты что, ее изнасиловал, козел? — Худосочный Бен взял Джебраилова за грудки.
— Сам козел! — отпихнул его от себя Сулейман-бей, и Бен отлетел к стенке. — Лиза меня любить, и я ее…
Бен, однако, не успокоился и, схватив пепельницу, запустил ею в Джебраилова.
— Падла! — держась за лицо, в которое попала пепельница и поранила ему щеку, вскричал Джебраилов. — Сука! Ишак! Твой мама я е..!
И, подскочив к Бену, он ударил его кулаком в живот, отчего Димка согнулся пополам и лицо его исказилось в страшных потугах, подобных тому, что бывают при запорах.
— Вот тебе, вот тебе, падла! — Джебраилов ударил Бена еще раз, на сей раз — в пах ногой. — Ишак! Козел! Обезьян! Дурак такой!
Я поняла, что пора вмешаться, и, подскочив к приготовившемуся нанести очередной удар Сулейман-бею, со спины огрела его по голове тяжелым пресс-папье, которое схватила со стола.
Джебраилов издал удивленный вскрик и медленно осел на пол.
— Что вы делаете? — подал голос маленький лысый человечек позади меня. — Я сейчас вызову полицию…
И потянулся было к телефону.
— Я покажу тебе полицию! — неожиданно со злобой сказала я и, развернувшись, отработанным ударом ладони в живот выключила Асима Кулиевича из мира реальности.
Потом, оглядев поле брани и придя к выводу, что все участники событий пока что неспособны к каким-либо активным действиям, я выглянула в приемную.
Звонить в полицию Шехерезада не собиралась, она молча с испуганным лицом сидела в углу, поджав под себя колени, и плакала, что-то шепча по-арабски, скорее всего молитву.
— Закройте дверь в приемную, — распорядилась я. — Никого сюда не пускать.
— А вы что, из русской мафии? — робко, но уже с уважением в голосе спросила секретарша, тут же бросившись выполнять мое распоряжение.
— Да, — решила не разочаровывать я ее и, убедившись, что дверь закрыта, вернулась обратно в кабинет.
Обстановка там, в принципе, особенно не изменилась. Только Джебраилов из абсолютно недвижимого тела превратился в относительно движимое: он держался за голову и постанывал. Я решила, что он уже в состоянии ответить на ряд интересующих меня вопросов, и врезала ему с размаху пощечину.
Как ни странно, но этот мой жест ускорил его возвращение в реальность. Он дернул головой и уставился на меня огромными черными глазами, в которых прочитались ярость и гнев.
— Где Лиза? — спросила его я.
— А я тебе спросить хочу, где Лиза?
— Не поняла.
— Ты что, русский тоже не понимашь? Я тебя хочу спросить… — На лице обезьяноподобного джентльмена застыло недоумение.
— Если не будешь говорить по существу, сейчас я из тебя кишки выпущу, всю жизнь евнухом в гареме будешь перебиваться! — Я решила вести разговор с ним в жестком ключе.
— Евнух — это нехарашо. Не хочу евнух быть!
Я убью тебя сейчас!
В глазах Джебраилова зажегся недобрый огонек.
Секунду спустя он выхватил из кармана нож-бабочку и стал перед моим лицом демонстрировать фокусы с летающим лезвием.
— Сейчас я из тебе евнух делать, биляд такой!
На его паясничанье я ответила решительностью: не дожидаясь дальнейшего развития событий, я зарядила ему ногой в живот, а затем ударом руки врезала что было силы по лицу. Джебраилов опять стал оседать на пол.
— Отвечать строго на мои вопросы, отвечать четко и правдиво! — заорала я. — У тебя только десять минут. Если не узнаю всей правды о Лизе, считай, что ты уже евнух.
И в качестве подтверждения своей решимости двигаться в этом направлении я слегка пощекотала носком своих туфель между ног Джебраилова.
— Что ты хочешь от меня?
— Услышать от тебя историю похищения Елизаветы Лисицыной и брата ее мужа, а также вовлечения ее в авантюру.
— Какая авантюра? Какое хищение? — вскричал Джебраилов. — Не знаю, какое хищение! Лиза в Баку не приехал вообще.
— Почему ты так решил?
— Потому что мои люди встречал Лиза в аэропорт Бина, но Лиза не приехал… Вот этого видишь? — Он указал на Асима Кулиевича, лежащего в углу кабинета. — Я его за что бил? Он должен был послать людей, чтобы ее встретить. Я сказал этому барану — приедет красивый женщин, черный волос, не худой не толстый, а красивый! Но русский женщин… А он мне говорит, что такой женщин не было вообще в самолете.
Была только один женщин, но белый волос и красный-красный пальто! Этот баран говорит, что похожа, но не та.
— Что по поводу Андрея Лисицына? У тебя в квартире обнаружен принадлежащий ему крест и записка с угрозами в его адрес.
Я вынула из кармана записку и показала ее Джебраилову — Ты писал?
— Канещно, я писал! Видишь, почерк красивый, крупный буква! Сразу понятно, что я писал! А то…
— Зачем писал? — прервала я его панегирик своему собственному почерку.