Оксану Панца взяли в гостиничном номере. Горяченькой, прямо из-под клиента. Сорокалетний, с редкими, налипшими на взмокшую плешь волосами, упитанный командировочный, накинув на голое тело халат, недобро таращился на ворвавшихся людей, один из которых принялся вытряхивать из сумочки проститутки содержимое.
В отличие от нервного клиента, Оксана успела нацепить джинсики. Но кофточка завалилась за кровать, и разыскивать ее она не стала. Просто уселась, голенькая по пояс в кресло, забросив ручки-тростинки за голову, отчего сосочки на махоньких грудках вызывающе торчали дверными звоночками. Короткие, растрепавшиеся о подушку волосы её слежались луковыми перьями.
Понятые из горничных и два милиционера из гостиничного наряда жались у входной двери. Милиционеры то и дело зыркали на эти грудки.
– Чего, слюна течёт? – подметила Панца неожиданно треснутым голосом. – Так заплати, дам пожмакать. Всё одно время терять.
– Не наглей, – осадил её Матусёнок. – Попалась на проституции, так сиди тихо.
Панца расхохоталась.
– Это шо за проституция такая? – бойко удивилась она. – Мне, честной девушке, даже слышать такие наветы не подобает. Понравился мужик, позволила себе отдаться. Между прочим, бесплатно!
– громко, для клиента сообщила она. – Потому что больно хорош. Кто ж с таким Аполлоном бесплатно не ляжет?
Не выдержав, сама же фыркнула, – пузо дебелого ее партнера распирало халат.
Стремянный, склонившийся над женской сумкой, побагровел при воспоминании о собственном пережитом стыде. Он извлёк из внутреннего кармашка сумочки паспорт, остальное содержимое вытряхнул на газету. Увы, среди ключей, предметов женской гигиены ни таблеток, ни пузырьков не было.
– Успела сбросить, – вслух предположил Стремянный. – Чтоб при её профессии не носила при себе ни презервативов, ни таблеток… При вас прятала что-то? – обратился он к клиенту.
– Не видал, – отрубил тот, не скрывая недоброжелательства.
– Сбавьте тон, Фёдоров, – потребовал Стремянный. – Вы ведь Фёдоров? – уточнил он. – Владелец лесопилки под Медным. Трёхкомнатная квартира в Твери. Племянник вице-губернатора. Так?
Ошарашенный Федоров кивнул. Матусёнок склонился над Панца.
– Куда клофелин дела?! – крикнул он в самое ухо.
Панца едва заметно напряглась, но быстро взяла себя в руки.
– Клофелин, клофелин! – издевательски передразнила она. – Аптекаря нашли. Я и слов-то таких матерных не знаю.
Она прикусила губку, – старший оперативник присел возле столика, на котором меж вазой с фруктами и бутылкой коньяка стояли два недопитых фужера. Потянул из кармана носовой платок.
Оксана поняла свой промах.
– Мусорьё! Только бы невинную девушку припозорить! – надрывно выкрикнула она. Оттолкнув Матусёнка, вспорхнула из кресла, одним прыжком допрыгнула до столика, из-под носа Стремянного выхватила один из фужеров и запустила им о стену, над головой пригнувшихся милиционеров.
Допустивший прокол Матусёнок с рыком подбежал к проститутке, больно ухватил за волосы:
– Говори, куда клофелин подевала, паскуда!
Поздно. Панца расхохоталась ему в лицо. Она больше не боялась. Единственная улика в мелких осколках валялась у стены.
– Оставь! – шепнул Стремянный напарнику. – Всё, что надо, она уже показала.
С озабоченным лицом вернулся к клиенту:
– Ваше имя? Кажется, Фёдор?..
– Павлович, – Фёдоров уже оправился. – Только предупреждаю: не надо меня запугивать. Она правильно сказала – мы не за деньги. По любви. И вообще пугать меня нечем. Я не женат…
– Кто ж тогда хоронить будет? – зловеще поинтересовался Стремянный. – Или полагаете, мы случайно здесь оказались?… Вспомните, во сколько выпили, – он показал на осколки бокала.
– Так… Минут с тридцать, – Фёдор Фёдоров растерялся.
Стремянный ткнул в одну из горничных.
– Вызывайте «Скорую»! – крикнул он. – Скажите, пусть пулей мчат.
Обе горничные – одна за другой – метнулись в коридор. Стремянный ухватил Федорова за плечи.
– Мужайся, Федор Федоров. Тебя отравили, – озабоченно объявил он. Показал на Оксану. – Вот эта, которая будто бы по любви, известная по Москве отравительница.
Лицо Фёдорова посерело.
– Не туфти, ментяра! – надрывно выкрикнула Панца. В следующую секунду лапа Матусёнка, словно мокрая тряпка, шлепнулась о её личико и спеленала рот.
– Шанс спасти тебя, только если успеем узнать, что она намешала. Понял?!.. Кивни.
Федор мелко задергал головой, из угла рта его липкой ниткой потекла слюна.
– Ещё раз вспомни: когда мы ломились, эта что делала?…Может быть…
Федор принялся тыкать пальцем в сторону балкона. Сглотнул ком.
– Она сказала, там марихуана. Иначе обоим!..
– Живо вниз! – крикнул застывшим милиционерам Матусёнок. – На карачках облазить. Обнаружите – представлю к поощрению.
– Понятых с собой обязательно! – напомнил Стремянный. – Чтоб если нашли, то на глазах!
Милиционеры вслед за горничными выбежали из номера. Матусёнок отвел Стремянного в сторону.
– Евгений Геннадьевич, чего мы с этим клофелином время теряем? – жарко прошептал он. – Взять бы сразу за главное вымя…
– Не суетись под клиентом, – одёрнул его Стремянный. – В нашем деле важно подозреваемого до точки кипения довести. А уж потом бить с козыря. Лучше допроси быстренько терпилу, – он кивнул на съёжившегося со страху сладострастца. – Пока к верхним людям не ушел.
– А разве от клофелина?… – встрепенулся Симка.
– А ты знаешь наверняка, что она ему подсыпала? Двое-то погибли.
Матусёнок ухватил сделавшегося безвольным Федора за рукав, отвел в угол, выхватил бланк протокола допроса и принялся строчить. Кажется, он и впрямь поверил, что потерпевший вот-вот впадёт в коматозное состояние.
Стремянный, остановившись возле Панца, принялся задумчиво разглядывать её.
– Зекай-не зекай, все равно ничего не было, – объявила та. – Откуда я знаю, чего этот хорек похотливый наглотался. Вы его самого обыщите. Может, наоборот, он меня травануть хотел, чтоб нахаляву оттрахать, а сам бокалы перепутал.
Изучающий взгляд старого оперативника тревожил Оксану куда больше, чем матерные угрозы молодого. За угрозами она ощущала бессилие. А вот этот колючий взгляд пугал. Что-то у него есть в рукаве. И, судя по недоброй усмешке, – козырь. Оксана Панца прикрыла глаза и принялась перебирать в памяти последние случаи.
С пакетиком в руках вбежали счастливые милиционеры:
– Повезло, на клумбу упал.