Суетясь, схватился за веник. И в какой-то момент обнаружил себя напевающим. Стало быть, на пепелище начала пробиваться жизнь. Он даже оглянулся воровато на фотографию сына, будто совершил непристойность.
Вновь зазвонил телефон.
– Извини, – услышал он виноватый голос Беаты. – У меня, оказывается, Аришка приболела. И надо быть возле неё. Мчусь домой. Мне очень жаль.
– Что ж, не судьба, – Гулевский разом обмяк. Радостное состояние вмиг улетучилось. Нездоровье взрослой дочери, из-за которого отменялось свидание, он воспринял как неловкий предлог.
Беата уловила его разочарование.
– Илюша, я в самом деле должна быть возле дочи.
* * *
Телевизор, втиснутый в шкаф меж учебников и кафедральных материалов, внезапно вскипел, – началась реклама. Гулевский убрал громкость. И сразу расслышал саднящие звуки со двора Академии. Будто лезвием ножа скребли по сковородке. Он поднялся из-за рабочего стола, потянулся, подошел к окну. В преддверии февраля вновь завьюжило. Десяток снятых с занятий слушателей в ватниках, надетых поверх формы, фанерными лопатами счищали снег с асфальта. Это был Сизифов труд. Мело непрестанно. Пятнышко асфальта обнажалось под лопатой и тут же затушевывалось. Да и сами «дворники», лениво цеплявшие снежок, всё больше походили на снеговиков. К тому же ветер выхватывал снег с верхушек сугробов и вновь разносил по плацу. Среди «дворников» заметил нахохлившегося начальника ХОЗУ. Вероятно, ждут кого-то из начальства.
Внезапно, будто переключили скорость, – лопаты замелькали в энергичных руках. Гулевский перевёл опытный взгляд на проходную и – точно: во двор в ладной генеральской форме и папахе вошел начальник Академии. По сведением Гулевского, Резуна прямо из дома вызвали к министру.
Краем сознания Гулевский удивился тому, что подъехал Резун не к центральному входу, а к КПП-2. Загадка, впрочем, разрешилась тут же. Резун не пошел через двор к главному зданию, а, поощрительно кивнув вытянувшемуся начальнику ХОЗУ, свернул к боковому, учебному корпусу, с пятого этажа которого на него смотрел Гулевский. Шёл Резун упруго, едва не вприпрыжку, будто гордясь перед слушателями собственной статью, даже ловко перепрыгнул через сугроб, – похоже, аудиенция у министра оказалась удачной.
Звук в телевизоре резко просел и сменился на стертые, деловитоозабоченные интонации, – стало быть, реклама на третьем канале закончилась и пошла криминальная хроника. Началась она с того, что больше всего будоражило Москву, – с расследования серии смертельных отравлений, совершенной бандой «таксистов».
С сообщением о задержании преступников выступал руководитель межрайонного следственного отдела следственного управления по Северо-Западному округу Москвы Мелешенко. То ли Мелешенко под грузом забот подтянулся, а скорее оператор оказался мастером своего дела, но на место сытой тучности, что запомнилась Гулевскому, пришла дородная, бодрая упитанность.
Мелешенко опасливо косился на суетливого репортёра, микрофон в руке которого мелькал и крутился, будто лассо у мустангёра.
– Как удалось выйти на банду? – задал первый вопрос интервьюер.
– С первого же, ноябрьского случая двойного отравления началась активная работа по раскрытию преступления, – Мелешенко раздраженно отодвинул микрофон, который ему подсунули едва не в зубы. – Отрабатывалось несколько версий, одна из которых постепенно стала основной, – что преступления совершаются мобильной передвижной группой, заманивающей жертвы в салоны машин.
В кабинет вошел Резун, пожал руку Гулевскому, встал рядом перед экраном.
– А кто именно об этом догадался? Ведь первые-то жертвы были убиты без помощи автотранспорта, – репортер неловко чиркнул микрофоном по скуле следователя. Мелешенко привычной рукой загородился. Оправил очочки.
– Я думаю, авторство здесь второстепенно, – значительно произнес он. – Главное, что грамотно организованная оперативноследственная работа позволила относительно быстро выйти на след банды и предотвратить новые, дерзкие убийства. Уже сейчас арестованы семь человек. Не все случаи заканчивались смертельным исходом. Преступники не брезговали и ограблениями с помощью клофелина. Поэтому в газетах и в интернете размещены фото арестованных. (За спиной диктора «наплывом» появились фотографии). – Всякого, кто узнал кого-либо, просьба позвонить по указанным телефонам. Со своей стороны заверяю…
Гулевский выключил телевизор.
– Вот видишь, а ты, неблагодарный, на наше доблестное следствие грешил. Оказывается, неусыпно бдели, – Резун, бывший в курсе, как волокитилось дело по убийству, хмыкнул. – Ничего, пусть потрендит. Главное – что возмездие свершилось. Они ведь признали убийство Кости?
Гулевский утвердительно кивнул.
– Вот я и говорю: лучше ли, хуже работаем, а возмездие неотвратимо.
Пригляделся к мрачному Гулевскому.
– Хотя, конечно, что тебе с того…
Он вытащил из-под мышки черную, бархатистой кожи папку, расстегнул пуговку. – Я только что от министра. С первого марта, как ты знаешь, вступает в действие Закон о полиции. Министр предложил ученым Академии дать научную оценку реформе МВД и Закону. Так сказать, задать тон для общественного обсуждения.
– Дать-задать. Одобрям-с, что ли?
– Оценить, – аккуратно подправил Резун. – Текст в целом подготовлен. Твоя подпись первая. А потом уж моя. Сам министр предложил в таком порядке. Да и правильно. В науке я против тебя существо насекомое, все равно что плотник супротив столяра.
Резун натужно хохотнул. Протянул файл. Гулевский неохотно принял его, пробежал по косой.
– Что думаешь? – аккуратно полюбопытствовал Резун.
– Знаешь, – Гулевский отбросил файл, вновь отошел к окну. Начальник ХОЗУ и «дворники» исчезли как не бывало. Плац опять завьюжило. – У меня вчера Катя Потапенко по плану командировок ездила в ГУБЭП Москвы: просмотреть аналитику, последние разработки. Ей ничего не смогли показать. Всё экономическое управление выведено за штат. При ней раздавались звонки, люди говорили о «живых» фактах хищений, вымогательств взяток. Дежурный записывал и отвечал, что выслать некого, – реформируемся, видите ли. Воруй – не хочу.
– Ну, это издержки.
– Да вся эта реформа – сплошные издержки!
Резун опустился на стул, снял папаху, принялся озабоченно отирать изнутри.
– И ведь до чего резво стартовали! – Гулевский залез в стол, выдернул листок с каракулями, потряс. – Это мне слушатели надиктовали. Расценки по должностям, кто сколько должен заплатить за переаттестацию мента в полицая. Каков уровень абсурдизма? Реформу для очищения МВД от коррупции осуществляют те самые коррумпанты, от кого надо очищаться! – он в сердцах прищелкнул беззащитный файлик. – Крепкие руководители будут в полиции.
Резун уныло вздохнул:
– Ты так горячишься, будто от переименования этого что-то изменится.