Когда Полк уже подъезжал к госпиталю, ему позвонил по мобильнику Конолли:
– Большинство «пальцев», которые мы сняли в квартире Драпкина, принадлежат Сэму Лаксману…
– Дристу? – удивился Полк.
– Да, это его отпечатки. Есть следы двух неизвестных, все остальное – «пальцы» самого покойного. Ты что думаешь по этому поводу?
– Надеюсь, сейчас что-нибудь интересное узнаю… Я тебе позвоню часа через два…
Полк бросил машину на гостевом паркинге и отправился искать кафе.
В коридоре, отделенном от кафе стеклянной стеной, Полк уселся на стул под здоровенной искусственной пальмой – из обеденного зала его наверняка было не видно через бликующую перегородку. В кафе уже почти не осталось людей – гостевой прилив схлынул после ленча, и лавочка, работающая до пяти, готовилась к финалу. Дожидаться появления Дриста Полк решил в своем укрытии. Контроль за ситуацией надо сохранить за собой, не полагаясь на ненадежного друга Дриста, который сдает людей только из соображений пропитания.
Полк прислушивался к напряженному звону внутри себя. Он думал о вчерашнем разговоре с Фрилэндом, думал об отце, который учил его уметь достойно скучать – без тупости и истерики. Он думал о своей жизни, о своих делах, о Драпкине, о том, чем может закончиться история с Дристом, где-то там в России колотится Бастанян… Полк надеялся, что если удастся Дриста правильно провести по делу, то его можно будет уговорить выступить в закрытом слушании суда – там имя Дриста вообще не оглашается. Такая система была неоднократно опробована и называлась «Свидетель обвинения Джон Доу против организованной преступности».
Косая тень пересекла закатный солнечный свет, просвечивающий кафе насквозь, и нависла серым пятном над Полком. Тяжелоносый пожилой человек, похожий на усталого тапира, присел рядом и сказал по-русски:
– Жена болеет… Просто руки-ноги трусятся… Извиняюсь, я вам не помешаю?
Полк покачал головой. Тапир, у которого трусились руки-ноги, не нуждался в нем как в собеседнике. Тапиру хотелось, чтобы на расстоянии ярда был кто-то живой.
– Хотя если и помешаю? – задал он сам себе вопрос. – То что вам тогда делать? Будете жить как я – терпеть…
Полк улыбнулся ему ободряюще:
– Сидите на здоровье! Мне уже все равно пора уходить…
Укрытие потеряло смысл, оно стало раскрытием. Полк прошел дальше по коридору, не упуская ни на миг зал кафе.
Двое молодых черных санитаров гнали по коридору каталки – они с гиканьем на ходу прыгали на колесные носилки и с хохотом мчались наперегонки. Пациенты и посетители испуганно шарахались по сторонам.
Чтобы не болтаться по коридору лишнего и проверить тылы, Полк зашел в туалет. Пусто. Ослепительной красоты писсуар, похожий на священный храмовый сосуд, с загадочной надписью «Ниагара идеал стандарт». Бормотала струйка воды в умывальнике. Возмутительно остро пахло лизолом. Полк вышел в коридор, заглянул снова через стеклянную стену в кафе – Дриста не было. Полк вдруг с удивлением заметил, что его сотрясает внутренняя дрожь.
Он сел за столик в глубине зала, в простенке между стойкой с соусами и ленточным транспортером – лента тянула на мойку в кухню грязную посуду. Из-за перегородки выползали через люк чистые приборы и готовая еда.
Но сейчас лента с монотонным жужжанием ползла пустая, как забытая карусель, – некому в кафе было грязнить тарелки или заказывать свежую еду.
Полк сидел в оцепенении несколько минут, пытаясь сообразить, почему Дрист не вышел на встречу. О которой просил сам!
Существует множество оперативных способов восстановления сорванного рандеву. И все их Полк знал назубок. Но все они сейчас были неуместны.
Он вздрогнул от пронзительной трели звонка своего мобильного телефона. Полк быстро вынул из кармана трубку, нажал кнопку и услышал быстрый голос по-английски с тяжелым русским акцентом:
– Возьми пакет с транспортера… Это тебе… – И отбой.
Полк огляделся – в зале по-прежнему было пусто. Он был здесь один. И за ним наблюдали. Подошел к неторопливо ползущей ленте посудного конвейера. Открылась пластиковая занавеска, из люка выехал коричневый бумажный пакет. Обычный супермаркетовский пакет с эмблемами «Стоп энд шоп». Пакет ехал к нему очень медленно, и Полк стоял неподвижно, он не сделал ни шага ему навстречу, дожидаясь какой-то противной опасной подлянки. В этом коричневом свертке запросто могла быть бомба. Или что угодно, столь же приятное.
Пакет подполз к нему, Полк, не дотрагиваясь до него руками, заглянул в распахнутое чрево. Отшатнулся на миг, потом выхватил носовой платок, взялся им за ручки пакета, снял с ленты на прилавок и раздвинул ушки-лямки. В пакете испуганно улыбалась окровавленная голова Дриста.
Генеральный прокурор Калифорнии Дэн Лангрен назвал группы русскоязычных преступников в своем штате «новой растущей угрозой самой современной преступности».
В отчете офиса Генерального прокурора говорится, что в Калифорнии активно функционируют четыре «русские бригады», которые занимаются вымогательством, угонами автомашин, подделкой кредитных карточек, торговлей наркотиками, отмыванием денег и мошенничеством в сфере страхования и медицинского обслуживания, а также контролируют проституцию и совершают убийства.
По мнению сержанта Ричарда Валдемара, для русской мафии в США Калифорния с ее мягким климатом, океанскими пляжами и обилием состоятельных граждан оказалась сущим раем. «Здесь для них что-то вроде “Диснейленда”», – сказал Валдемар, который работает следователем в полиции графства Лос-Анджелес.
«У них прекрасно работает агентурная сеть, – сказал сержант Валдемар. – Они действовали в суровых условиях советской России и очень хорошо умеют не попадаться». По его мнению, как и большинство традиционных преступных групп, «русская мафия» держится на строгой дисциплине и беспрекословном подчинении.
Прокурор Дэн Лангрен напомнил слова Джона Готти, главаря мафиозного клана Гамбино. «Мы, итальянцы, тоже убиваем, но эти русские просто чокнутые, – сказал Готти, не зная, что его разговор прослушивается ФБР. – Они перебьют всю вашу семью».
Корреспондент «Вашингтон таймс» К.Л. Биллингсли
Номер мобильного телефона Нарика был единственной ниточкой, связывающей Швеца с этим удолбанным отморозком. Он вспомнил, как Джангир предупреждал никогда не обрубать каналы связи до конца – неведомо, когда и зачем понадобится. Правда, говорил про Ордынцева, но в принципе идея не отменялась.
Швец слушал долгие гудки, плывущие в ухо, терпеливо ждал, пока механический голос сообщил, что с абонентом нет связи и можно оставить послание. «Вам ответят», – завершила баба металлическим голосом из преисподней. Швец от серьезности момента трагически свел брови, сделал плачущее лицо и горько сообщил:
– Нарик! Это говорит майор Швец. Я тебя прошу, позвони мне по номеру, который я тебе оставляю… Есть чрезвычайно важные вести… Плохие, горькие новости… Это касается тебя и Ахата… Отзвони незамедлительно…