А Сашка серьезно ответил:
– Не знаю. Наверное, это и есть братская любовь – когда ценишь человека просто так, за его присутствие, за его существование в твоей жизни. За то, что он часть тебя, может быть, лучшая часть… – Он протянул ко мне растопыренную ладонь: – У меня пальцев на руке больше, чем людей на свете, которых я люблю.
– Тогда загни лишние пальцы в счет любви к России. И еще один разогни – любовь к Коту можно считать аннулированной. Контракт истек…
Сашка смотрел сквозь меня, напрострел, думал о чем-то своем – не услышал меня. Или обижаться не стал. Но одно я усек железно – он больше не боялся дискеты Кота. Не знаю почему, но он не боялся, он как-то нейтрализовал довольно грозную ситуацию.
Потом он вынырнул из омута своих размышлений и спросил:
– Что-нибудь для меня интересное в твоей справке есть?
– Не знаю, – пожал я плечами. – Мне ведь неизвестно, что ты сам знаешь, а чего нет. Например, зачем убили веселого жулика Васю Смаглия…
– Действительно, интересно. И зачем?
– Я думаю, его расстреляли твои бывшие компаньоны из «Бетимпекса», для того чтобы в МВД и прокуратуре из него не вытрясли «пассворды» – секретные коды счетов…
Сашка криво ухмыльнулся:
– Ну уж – компаньоны! Много чести! Так, временные контрагенты…
– Нет, Саня, временными контрагентами ты их потом сделал, перед тем как их кинуть окончательно, – остановил я его. – А начинали вы как вполне равноправные партнеры!
– Оч интересно, оч! – покачал Хитрый Пес головой. – Тогда расскажи, может, ты лучше знаешь…
– Не лучше. Но кое-что знаю, предполагаю, догадался. Весть об огромном кредите, который выколачивает для Поволжского региона холдинг «Бетимпекс», тебе принес Кот. Он дружил со Смаглием, шестеркой у хозяина «Бетимпекса» Гвоздева… Припоминаешь?
– Очень возможно… Я такие второстепенные детали стараюсь не запоминать.
– Ага! Как мне сказал Хабусо, начальник полиции в Токио: «У меня самурайская память – я не запоминаю лиц кредиторов и неудачников». Но это не второстепенная, а очень важная деталь.
– Почему? Почему это важно? – искренне удивился Серебровский.
– Потому что Гвоздев создал всю базу этого проекта – технико-экономическое обоснование, социально-политический прогноз, договорился с областными губернаторами, получил их ходатайства в правительство и финансовые гарантии. У всех уже слюни текли от запаха этого жирного тельца… Одна малость мешала…
– Расскажи про малость, – попросил Сашка.
– Вице-премьер правительства Фатеев показал им непристойный жест полового содержания – протянул правую ручку вперед, а левой постучал на сгибе: «Вот вам, живоглоты, а не 350 миллиардов! Христос велел делиться…»
– А чего они не делились?
– Так они мечтали об этом, а найти человека подходящего, вхожего к Фатееву казачка, не удавалось. Разговор нешуточный, человек должен быть серьезный, сомнений у Фатеева не вызывающий. Вот тут и вышел на поле забивающий форвард Серебровский, лучший бомбардир сезона, игрок национальной сборной.
– Кот бы тебе сейчас сказал – не преувеличивай! Тогда я еще в сборную олигархов не входил, – засмеялся Сашка.
– Сыграл и вошел! Ты дал заверения Фатееву, что все будет о’кей! И неожиданно для Гвоздева взял всю игру на себя… Фатееву с тобой играть было надежнее и спокойнее, чем с тем отморозком.
– Почему ты думаешь, что я вел эту игру? – спросил Сашка, поглядывая на меня иронически поверх стекол своих разночински-золотых очков.
– Потому что ты – гроссмейстер такого рода комбинаций. Как только Фатеев провел постановление правительства, отец Лены Остроумовой, который был тогда замминистра финансов, дал указание спустить кредит в Индустриально-аграрный универсальный банк – «Индаграунбанк». А там первым вице-президентом сидела твоя бывшая любимая девушка Алябьева, очень хорошенький «бальзачок» в стадии прокисания…
– Нехорошо, Серега, так говорить о коллегах, – неодобрительно заметил Сашка.
– Да, Санек, я знаю, что ты не забыл ее подвигов и держишь здесь эту вполне бессмысленную тетю членом правления. А тогда она все сделала перший сорт, хай-класс: выдала вексель «Индаграунбанка» на 350 миллиардов рублей руководителям Поволжского региона. С маленьким, но обязательным условием – вексель должен быть всенепременно перестрахован в фирме «Омниа-Пакс». Ты это помнишь, Саня?
– Да, что-то такое припоминаю, – улыбнулся снисходительно Серебровский, нажал на кнопку и сказал в переговорник: – Надюша, распорядись нам кофе с коньячком…
А мне сказал:
– Слушаю тебя с наслаждением! Как старый конь в стойле прислушивается к забытым командам с плаца…
– Ну да! Это точно! Как старый конь, что с каждым годом глубже пашет! Итак, «Индаграун» вы впоследствии разорили, фирма «Омния» с уставным капиталом в 500 долларов стала перестраховщиком кредита на 90 миллионов, поручив для надежности оперировать этой незначительной суммой кредитно-инвестиционной компании «Интеркоммодитис». Это одна из твоих бесчисленных лавочек, где ситуацию контролировал Кот. Вот тут и прошел ваш жизнераздел… Здесь сломалась ваша дружба…
– Почему ты так решил? Почему именно здесь? – строго спросил Сашка.
– Хорошо, я объясню сейчас – как я понимаю. Но я хочу, чтобы ты мне сказал, что случилось у тебя с Гвоздевым, когда кредит сел на счета «Интеркоммодитис»?
– Началась война, – пожал плечами Сашка. – Гвоздев понял, что «Бетимпекс» вывели из игры, и попер, как бык. Поскольку он дурак и позиционных ходов не разумеет, я понял, что будет не просто кровопролитие, но и со страшной вонью на всю страну. И велел Коту играть по правилам…
– Что значит «по правилам»?
– Сбросить кредит в регион, войдя в какую-то разумную долю на местах в губерниях. Это были не слишком большие заработки, но мне очень нужно было упрессовать «Бетимпекс» и отогнать Гвоздева от кормушки.
– А Кот не послушался?
– Нет, не послушался, – вздохнул Серебровский. – Ему не деньги были важны, ему надоело быть вторым номером. Он хотел мне доказать, что соображает не хуже меня. И он послал меня далеко-далеко…
– И что сделал?
– Бумагу надо было превратить в реальные деньги – «Интеркоммодитис» разменял кредит на 20 векселей по 17,5 миллиарда рублей и передал их Второму ваучерно-инвестиционному фонду за 88 процентов. Современные алхимики свершили чудо конвертации – стопка бумаги превратилась в груды золота…
Я раскрыл свою папку.
– Ты, может быть, и сам знаешь, но это список латвийских и литовских банков, через которые перебросили оставшиеся семьдесят семь миллионов долларов в «Дрезднер коммерц банк». Оттуда – в Штаты, в «Ферст нэйшэнэл бэнк оф Нью-Джерси». А потом уже скинули на 12 счетов в оффшоре. Тут эти номера…