– Слышала бы вас сейчас госпожа Разумовская!
– Госпожа Разумовская слышала от меня и не такое! Сразу один совет. Мне страшно не нравится, что вы слишком хорошо информированы о моей личной жизни. Меня это безумно раздражает. Мне пора вас остановить. Как говорят в России – отбить охоту совать нос в чужие дела.
Алекс поднял руки вверх:
– Сдаюсь! Давайте попробуем обойтись без болевых шоков и отбитых носов. Видите ли, Валентин, дело в том, что я сам собирался с вами встретиться. Да-да, не смотрите на меня с таким сарказмом. Извините, если я еще раз упомяну имя госпожи Разумовской, но она сказала мне, что я могу быть с вами вполне откровенным. А ее рекомендация, как я убедился, вещь очень надежная. Мне нужно с вами обсудить создавшееся положение, потому что ситуация, как говорят в детективах, вышла из-под контроля…
– Из-под вашего контроля? – уточнил Ледников.
– Скорее она стала развиваться самостоятельно, без всякого моего участия, хотя…
– Хотя – что?
– Давайте вернемся к началу этой истории. Так вот, когда я приехал полтора года назад в Москву, не скрою, я был поражен тем, что увидел. Это бешеное, кичащееся собой богатство! Фантастические суммы, которыми оперируют люди, не знающие истинную цену денег. Готовность истратить миллионы, десятки миллионов на свои прихоти, и притом неумение потратить их с умом…
– Насколько я понимаю, вы решили, что умному человеку грех не попытаться в такой ситуации нагреть руки?
– Не грех, а глупость! Голоса моих одесских предков буквально вопили: Алекс, не будь дураком! Познакомившись со многими вашими нуворишами, я быстро понял, что все они жаждут вложить деньги во что-нибудь на Западе. Причем не обязательно очень выгодно. Они готовы вкладывать, чтобы как-то легализоваться, приобрести положение, репутацию. Я свел несколько таких людей с западными партнерами и заработал на этом неплохие деньги. Кстати, я вложил их и в наше семейное издательство, иначе оно бы прогорело вместе со своей серьезной исторической и юридической литературой…
Ледников подумал, что пока Алекс излагает все вполне «художественно».
– А потом случилось так, что я познакомился с Рафаэлем Муромским. Ему как раз отец пообещал большие деньги, если он попробует завести свой бизнес на Западе. Но бизнес серьезный и почтенный.
– Уточняем: он не выделил Рафе деньги, а пообещал их выделить? – настойчиво спросил Ледников.
– Да, если проект покажется ему достойным. Все совпало очень удачно. Потому что только накануне я вернулся из Лондона, где Седрик жаловался мне на то, что у него ничего не получается со спасением RWG. Все, к кому он обращался за помощью или с предложением купить пакет акций, либо отказывали, либо делали, что называется, недобросовестные предложения.
– И вы свели Седрика с Рафой…
– Разумеется. Когда я рассказал ему, что такое в Англии владелец легендарного RWG, какое это сразу дает положение, он загорелся, как спичка.
– Но свой процент вы обговорили?
– Естественно. Иначе мои одесские предки просто прокляли бы меня.
– Я думаю, и британские тоже.
– Конечно. В общем, дело покатилось, я с отцом уже строил планы расширения нашей деятельности, как вдруг Рафаэль стал как бы в шутку говорить о том, что я хочу содрать с него немилосердные проценты. Сначала это выглядело как шутка, а потом… А потом уже нет. В общем, он не заплатил мне первую сумму, которую мы обговаривали.
Ледников рассмеялся.
– Алекс, а он не говорил вам, что вы и на этот процент не наработали?
– Ну, что-то в этом духе.
– Господи, а вы читали наш знаменитый роман «Двенадцать стульев»?
Алекс с недоумением смотрел на Ледникова.
– Вам, чей прадедушка был одесситом, нельзя не знать таких вещей, – укоризненно сказал Ледников. – Вы хоть знаете, кто такой Остап Бендер?
– Это такой жулик?
– Ну, допустим. Так вот, он все время изводит в романе бывшего предводителя дворянства Кису Воробьянинова тем, что уменьшает и уменьшает причитающуюся ему долю клада, разыскиваемого ими. И в конце сообщает, что не даст бедному Кисе вообще ничего, пусть он лучше идет к нему камердинером… То есть вы, дорогой Алекс, оказались в роли Кисы Воробьянинова. Ну и ну!.. Это даже не смешно. Вольно ж вам не знать самого известного героя страны, в которой вы решили делать деньги.
Ледников посмотрел на Алекса с доброжелательной укоризной.
– Кстати, вы знаете, чем кончается роман?
Алекс в ответ только плечами пожал.
– А кончается он тем, – назидательно поведал Ледников, – что доведенный до отчаяния Киса просто-напросто перерезает бритвой горло спящему господину Бендеру, который решил наплевать на заключенный между ними договор.
Ледников наклонился к Алексу, внимательно и строго посмотрел ему в глаза.
– Надеюсь, вам такая мысль не приходила в голову? Или? Уж не ваших ли это рук дело, дорогой Алекс? Исчезновение Рафы, который решил вас кинуть, как говорят у нас в России?
– Это не очень удачная шутка, Валентин, – серьезно ответил Алекс.
– Ну почему? Или вы такая безответная овечка?
– Нет, я не безответная овечка, – покачал головой Алекс. – Но резать горло?
– Что же вы предпочитаете? Шантаж? Угрозы?
– Я предпочел предупредить его, что могу не просто сорвать сделку, но и превратить его в весьма нежелательную персону в Лондоне.
– Каким же образом? Объяснить Седрику, с кем он связывается?
– Не только. Я сказал, что если запустить в нашу прессу, обалдевшую от полония, кое-какую информацию, сделка станет просто невозможной.
– Значит, это все-таки ваших рук дело?
– Да нет же, Валентин, нет! – горячо запротестовал Алекс. – В том-то и дело, что события стали развиваться помимо моего участия… Как будто кто-то стал претворять в жизнь мой план, но без меня! По-своему! Представляете!.. Неужели вы думаете, что я стал бы травить или похищать Рафаэля Муромского? Дальше газетного скандала мои мысли не шли. Поверьте мне!
Он говорил так громко, что разбудил дремлющего Модеста. Тот на мгновение разлепил веки и бессмысленно пробормотал:
– Нет, что за дела? Одному сыну могилка на заглядение, а другому ни хрена! Почему? Несправедливо!
После этого глаза Модеста снова закатились, и он затих.
– О чем говорит ваш приятель? – изумился Алекс.
– На него произвела сильное впечатление могила Александра Федоровича Керенского.
– А что там такого?
– Он лежит между двумя сыновьями, но могила одного ухожена, а могила второго просто втоптана в землю.
Алекс настороженно покосился на Модеста, будто ожидая от него еще чего-то из ряда вон выходящего, но тот мирно дремал со счастливым лицом. Потом он опять обернулся к Ледникову: