— Эх, мы! — засмеялся Д.Э. Саммерс. — Самое время покупать электрические пластины — для освежения памяти!
И он быстро написал:
1) Всю жизнь мотаться по свету
2) Разбогатеть
3) Купить дом
4) Приходить, уходить, когда вздумается
5) И чтобы никто никогда не смел бы сказать нам ни единого слова
М.Р. долго хлопал ресницами, глядя на эти слова.
— Где я это уже читал? — спросил он.
— И слушать рэгтайм, — продолжал Джейк, — и петь в ванной, и завтракать в постели с книгой. А на завтрак — пломбир.
Компаньон все еще моргал, и он прибавил:
— Ну, положим, на завтрак я бы теперь предпочел, скорее, кусок мяса. Но и от пломбира не откажусь. Так что не знаю, как вы, сэр, а у меня все в силе.
— Ах ты черт! — прошептал М.Р. Маллоу. — Сколько же прошло лет? Пять?
— Четыре.
— Ой! — вскочил вдруг Дюк. — Мама!
— Чего? Какая мама? — не понял Джейк.
И помрачнел. Миссис Маллоу ничего не слышала о своем приемном сыне с самого Сан-Франциско. Сначала ей не могли сказать про бордель, затем — про ясновидение и дамского Меркурия, и, уж конечно, про Джулию Дей и унизительную процедуру с дегтем, которой подвергли двоих джентльменов, когда правда вылезла наружу. Она ведь могла об этом читать, или, что еще хуже, узнать у кого-нибудь из знакомых. Затем ей ничего не сообщили о "Музее-аукционе "Знаменательные вещи”, о своих фармацевтических экспериментах, и о брошюрах "Как получить предложение руки сердца” — и так далее. Дюк часто думал, что можно было бы соврать только наполовину, сказав, что, мол, журналист — но тогда мачеха неминуемо захотела бы что-нибудь прочесть. А это… Словом, ее трудный пасынок предпочел молчать обо всем, и сам не заметил, как прошло столько времени.
— К Рождеству, — решительно сказал он, — я напишу ей что-нибудь такое, в чем не стыдно будет признаться. Как, черт возьми, хорошо некоторым быть для своих паршивой овцой!
Паршивая овца долго курила.
— Да, — сказала она, наконец, — не позднее, чем к Рождеству нужно будет ей написать.
С этими словами Д.Э. Саммерс обернулся. Его уже некоторое время раздражал шум. Столик компаньонов стоял в дальнем углу, и оба не особенно любопытствовали, чем заняты посетители. А посетителей явно занимало что-то интересное. Что-то, что происходило у стойки, и из-за чего там собралась плотная толпа.
Человек…
Человек лежал на полу, поджав ноги и закрывая локтями голову. Двое мужчин, один сухощавый, похожий на испанца, второй — толстый, светловолосый, оба модно постриженные, били его ногами. На втором были черные нарукавники. "Компаньоны, — понял Дюк. — Это их заведение”.
Тем временем Д.Э. Саммерс сунул руки в карманы.
— Вдвоем — это для надежности, что ли? — ехидно поинтересовался он. — Боитесь не справиться, ребятки?
"Будут бить", — понял М.Р. и молча встал рядом с ним таким образом, стараясь, чтобы выглядеть именно "рядом", а не так, как будто спрятался у Д.Э. за спиной.
— Эти молодчики бессовестно разбавляют прекрасный, старый «Уилсон»! — с возмущением заявил человек на полу, и поспешно прикрыл лицо.
Один из двоих вытер со лба пот, как будто ему пришлось долго и тяжело работать, и повернулся к Д.Э. Саммерсу. Джейк с иронией поднял бровь.
Драка началась тут же. Первый схватил Д.Э. за грудки и тот отлетел, свалившись на стол навзничь. Нервированный Маллоу приложил Первого стулом. Пока тот поднимался, Второй схватил его за плечо, развернул к себе и с размаха ударил в лицо. Дюк не остался в долгу, добавил подножку и оба свалились на пол. Вскочив, М.Р. как следует пнул своего противника и, увернувшись, отскочил за стол. Второй тоже вскочил, но Дюк сделал обманное движение вправо. Вправо-влево, влево-вправо — разъяренный хозяин бара попробовал достать его поверху, но Дюк успел стол опрокинуть, и Второй с проклятиями грохнулся на пол, получив на сладкое по хребту столешницей. За столешницу с той стороны держался Д.Э. Саммерс.
Драка продолжалась бы еще неизвестно, сколько, если бы жертва, из-за которой все началось, не поднялась на ноги и не треснула бы Первого бутылкой.
Д.Э. поднес ладонь тыльной стороной к разбитым губам.
— Лучше бы вы ушли, сэр, честное слово! — сказал он неизвестному.
Костюм незнакомца был в беспорядке, разбитый монокль сиротливо болтался на цепочке, руки рассеянно отряхивали поднятый с пола зонт.
— На углу дежурит купленный фараон, — он указал зонтом на дверь. — Уходим!
* * *
— Я одного не могу понять, — говорил на бегу М.Р. Маллоу, заворачивая за угол и сбивая с ног коммивояжера. — Столько всегда народу собирается, и никто никогда не вмешивается!
— Недоставало только, чтобы кто-нибудь вмешался, — отозвался компаньон и дал лишнюю подножку коммивояжеру: тот хотел встать и затеять драку.
Незнакомец тоже предпринял некоторые меры: он добавил несчастному зонтом по шляпе, затем указал товарищам на трамвай, трамвай догнали и вскочили на площадку.
— И правда, редкость, — произнес незнакомец, отдышавшись. — Действительно, не вмешиваются. Ну что же, молодые люди, будем знакомы: профессор Найтли.
Профессор был среднего роста, с крупным лицом, несколько полный. Его черные волосы и усы были выкрашены в превосходный черный цвет. Уже упоминавшийся коричневый костюм был сшит у отличного портного, хотя и был здорово поношен. По виду ему можно было дать лет пятьдесят.
— Какой профессор? — спросил Дюк.
— Химии, — пояснил тот. — Полагаю, вы не откажетесь, если я приглашу вас на обед? Это меньшее из того, что я могу для вас сделать.
— Нет, — честно признались двое джентльменов, — не откажемся.
Трамвай остановился, пассажиры стали выходить и компаньоны со своим новым знакомым, который, не спрашивая, купил три билета, опустились на сиденья.
— Прекрасно, — сказал он. — Моя жена будет очень рада. Могу ли я, в свою очередь, поинтересоваться вашими именами?
Компаньоны представились.
— А что, выглядим подозрительно? — не удержался Джейк.
— Нет, пожалуй, — внимательно оглядев обоих, ответил профессор. — У вас есть основания бояться быть узнанными?
— Э-э-э… — застеснялся Д.Э.
— Честно говоря, у нас были неприятности, — признался М.Р. — Довольно далеко отсюда.
— Понятно, — не выразил особых эмоций Найтли. — Я живу на Грисволд-стрит, ехать еще с четверть часа. Не будет неделикатностью поинтересоваться вашим родом занятий?
Компаньоны подумали. Наконец, Джейк пожал плечами.
— Ну, если откровенно, наш род занятий — втюхивать гражданам всякую дрянь, — сказал он.