— Просто так, вспомнила кое-что. Давайте следующий альбом.
И Староверов раскрыл четвертый по счету альбом.
— Это вся наша группа. — Он принялся вновь называть бесконечные имена и фамилии людей, запечатленных на цветных фотографиях форматом десять на пятнадцать.
— Саша Дорохов. Лена Казанцева. Ида Антонова…
— Стоп.
— Что?
— Имя Аделаида довольно редкое, а за сегодняшний день оно мне встретилось дважды. Давайте поподробнее про Иду. Кстати, так зовут одну из одноклассниц Насти Калякиной.
— Она не Аделаида, а Ираида. Ее кто Ирой, кто Идой звал.
— Боже!
— Что, Таня? Думаете, это она и есть?
— Убийца сама себя назвала именно Иркой. А я с ног сбилась, Ирину ищу. В каких отношениях вы были с этой самой Ираидой?
— В обыкновенных. Встречался с ней даже одно время. Но она такая прилипчивая. У нее idee fixe была — замуж поскорее и повыгоднее выскочить.
Я себя в роли ее избранника видеть не пожелал. Еле отделался от нее. Она потом к Юрию прицепилась.
Не знаю, как ему удалось от нее отвертеться. Я говорил — после окончания института наши с ним пути надолго разошлись.
Кстати, около года назад я ее видел. До сих пор не замужем. Преуспевает в торговле. Но очень мечтает заняться чем-нибудь для души. Предлагала мне объединить усилия. Средства в дело вложить предлагала. Но я снова отказался. Я знаю, чем это может для меня потом обернуться.
— Как считаете, она смогла бы убить человека?
И даже не одного?
— Не знаю. Вообще-то, она… Как бы это поточнее выразиться? Я помню один случай из ее детства, про который она сама мне рассказала. А уж вы делайте выводы. У хорошего детектива, как вы, всегда есть нюх.
— Что за случай? — Меня это заинтересовало.
— Иде было лет десять, когда это произошло.
У них в семье жил котенок. Однажды она сидела и рисовала красками. Котенок забрался на стол и свалил банку с водой. Грязная жидкость растеклась по бумаге и испортила рисунок. И тогда разозлившаяся Ида в наказание засунула котенка… в морозилку. Хорошо, что мать пришла с работы, спасла несчастное животное. Ида рассказывала мне об этом совершенно спокойно, даже смеялась. Такая, мол, своенравная была, — Ничего себе. Вот это персонаж. Импульсивная дамочка. Если ее характер мало изменился, то эта женщина может оказаться способной на многое. Пожалуй, мне пора. Надо заскочить к Роману Николаевичу. Фотографию я на время конфискую.
— Подождите немного, Таня. Вы хоть объясните толком, почему вдруг такая спешка.
— Потом. — Я схватила сумочку и направилась к двери.
Он поймал меня за руку и привлек к себе:
— Останьтесь.
Я уткнулась головой ему в плечо и мучительно решала для себя, воспользоваться ли советом костей. Провидение решило за меня, а против него идти бессмысленно. В сумочке зазвонил сотовый телефон.
— Танечка, вы должны срочно ко мне приехать.
У меня для вас сюрприз. Вам понравится. Ее как раз зовут Ириной. И она остается у Романа Николаевича ночевать. — Виктор Иванович Валентинский захлебывался от восторга.
— Я приеду.
Отключив сотовый и посмотрев на Акакия, я улыбнулась и пожала плечами:
— Ну вот, видите. Мне все-таки надо ехать.
Возьмем убийцу прямо тепленькой. Хотя сегодня нет. Не раньше чем завтра. Но завтра я обещаю вам ее на блюдечке доставить.
— Жаль, — грустно выдохнул Староверов. — Очень жаль.
— Жаль, что убийца практически вычислена?
Я-то думала, что вы обрадуетесь.
— Я обрадовался. Но мне жаль с вами расставаться.
— Что делать? — я развела руками. — Ради вас же стараюсь, — и улыбнулась.
— Тогда я провожу вас до такси.
Виктор Иванович просто весь светился от удовольствия. Ему не терпелось рассказать мне о плодах своего труда, и он несколько нервно теребил пояс своего длинного махрового халата.
— Садитесь, Таня Иванова, сейчас будет сюрприз. Видите, даже спать не ложусь.
При этом он указал на разложенный диван.
Я машинально проследила за его рукой. Одеяло в белоснежном пододеяльнике призывно откинуто.
Только вместо подушки… бревно. Не слишком большое, правда. Словом, бревнышко. И еще пенечки, только поменьше размером, по всей постели разложены. Понятное дело, в такую люлечку не слишком тянет прилечь.
На несколько мгновений я даже забыла, зачем пришла. Брови у меня самопроизвольно поползли вверх. А Виктор Иванович, заметив удивленное выражение моего лица, поспешил все объяснить, будучи на сто процентов уверен, что мне это обязательно пригодится. Я ведь такая же, по его мнению, как и он, просто меньше начитана о некоторых эффективных методах поддержания здоровья. Поэтому меня постоянно надо просвещать, чтобы не пропустила какого-нибудь новшества.
— Это осиновые поленья. Они все болезни вытягивают из организма. И наговоры снимают. Надо только, когда ложишься спать, проговорить: «Осина, осина, возьми мою трясину».
Я собралась было укорить Валентинского в том, что он слишком увлекается методами лечения, недостойными мужчины. Но я устала, спорить не хотелось, а хотелось поскорее заполучить обещанный сюрприз. Я только вздохнула. Но не такой человек Виктор Иванович, чтобы не отстоять свое мнение.
— Вот вы, Танечка, Юрия Рытхэу читали? Есть у него один роман, «Сон в начале тумана» называется.
Такой роман я не читала. И сейчас мне было не до пустопорожних разглагольствований. Домой бы… В постель без пеньков и бревен. Но пока неизвестно, скоро ли я туда попаду, обогащенная новыми знаниями.
— Нет, не имела чести. Уж очень мне про сюрприз узнать хочется, Виктор Иванович. Не томите вы душу усталую.
— Сейчас, Танюша, только доскажу. А сюрприз подождет немного. От этого он только ценнее станет.
Валентинского уже понесло. Ну что прикажете делать с этим старым болтунишкой? Кошмар да и только.
— Чукчи, к примеру, всегда под голову бревно кладут, когда спать ложатся. А чукча — дитя природы, как животное. Он всегда знает, что лучше…
Чтобы не разозлиться окончательно, я перестала его слушать. Стала просто думать о своем, о деде. Думаю, а сама киваю, как самый благодарный ученик в мире. Главное — вовремя понять, когда его объяснение к концу подойдет. Короче, по Штирлицу, вовремя начать слушать. Но у меня не получилось по-настоящему отключиться, и я все-таки узнала, что Виктор Иванович усовершенствовал методы чукчей. Ведь у них на Чукотке такого полезного дерева, как осина, днем с огнем не сыскать.