– Не люблю это сравнение, – скривилась я, не став объяснять, что, в отличие от английской леди, являюсь не любителем, а профессионалом. – А если не секрет, то почему в случившемся вы подозреваете именно Колокольцеву?
– А вы почему? – тут же парировал наглец Ломакин.
– Не подозреваю, – ответила я. – Информацию хочу получить. А вы мне мешаете в этом.
– Неизвестно еще, кто кому мешает, – сделал слегка обиженный вид Ломакин.
– Но это ведь вы остановили меня у подъезда! Значит, не хотели, чтобы я встретилась с Колокольцевой?
– Так мы можем черт знает куда зайти! Скажите еще, что это я во всем виноват.
– Вы ведь бойфренд секретарши человека, у которого украли деньги и убили брата?
– Ну и что! Впрочем, если вы считаете, что я к этому причастен, докажите!
– Если надо будет – докажу, – нахмурилась я и собиралась уже открыть дверцу и выйти из машины.
Но тут нашу перебранку невольных «коллег»-детективов прервал выход из подъезда самого объекта внимания – Кати Колокольцевой. Она, как-то воровато оглядевшись, направилась к своей машине, которая стояла неподалеку, прямо у моей «девятки».
– Видите, что я вам говорил! – восторжествовал Ломакин, поднимая вверх указательный палец. – Она куда-то собралась!
– Ну и что? – по инерции возразила я, уже поняв, что, видимо, мне придется довериться Ломакину как водителю – в данной ситуации сама жизнь подкидывала продолжение в виде слежки за Колокольцевой.
Разумеется, нельзя было предположить, к чему это может привести, но других вариантов времяпрепровождения просто не было.
– Поехали, – просто сказала я, как только машина Колокольцевой скрылась со двора.
Ломакин завел мотор, и «Фольксваген» двинулся вслед за маленьким «Опелем Кадетом». Ломакин оказался не слишком продвинутым водителем, во всяком случае, к слежке мало приспособленным, но он принципиально не хотел, чтобы я пересаживалась за руль. К тому же для подобных кульбитов на дороге просто не было времени.
Благо слежка была не очень долгой и не имела никаких особых сложностей. Катя вела машину не слишком умело и, по моему мнению, слежки за собой не обнаружила. Через двадцать минут она заехала в один из дворов в районе театра драмы и притормозила около одного из подъездов.
Выйдя из машины, она опять огляделась по сторонам, и мне показалось, что в ее поведении проскальзывает некая нервозность, вороватость, свойственная людям, которые не хотят, чтобы их присутствие в том или ином месте было обнаружено.
– Кто, интересно, может здесь жить? – задумчиво проговорил Ломакин, показывая кивком головы на девятиэтажку.
Я тут же активизировала свой мобильник и позвонила Бережнову. Через полминуты я знала ответ: в девятиэтажке, у которой притормозила Колокольцева, в квартире номер девяносто восемь проживает заместитель Бережнова – Городецкий Аркадий Дмитриевич. Ломакин, естественно, тут же оказался в курсе этого и безапелляционно заявил:
– Ну, вот и все!
– Что – все? – уточнила я.
– Все ясно! Ясно, кто украл деньги – Городецкий и Колокольцева!
– Почему вы в этом так уверены?
– Потому что у них были для этого возможности. Больше, чем у других.
– И вы полагаете, что они сговорились? Но каким образом? Где точки соприкосновения?
– Этого я пока не знаю, но можно подняться и попробовать подслушать их разговор.
– Вы думаете, они станут так орать, что мы услышим через дверь? – усмехнулась я.
– Эх, черт, знать бы раньше, можно было бы «жучок» поставить! – сокрушенно покачал головой Ломакин.
– Да у вас у самого прямо склонность к криминалу, – удивленно заметила я.
– Есть такой момент, – признался Ломакин. – Но это же ради торжества справедливости! Я даже думаю... – глаза его загорелись, – что это они на пару и убили Артема!
– Но зачем?
– И это нужно выяснить, – тут же сказал Ломакин, нервничая и крутя головой. – Мне жаль, что мы напрасно теряем время.
– Но не можем же мы туда просто ввалиться, – проговорила я. – Что мы им скажем? На каком основании?
– Так что же вы предлагаете? – спросил Ломакин.
– Ждать, – закуривая сигарету, просто ответила я. – Спокойно ждать. А потом поговорить с Катей, когда она выйдет.
Нетерпеливому Ломакину не очень нравилось такое положение вещей, но деваться было некуда, поэтому он вздохнул и стал просто следить за подъездом, где скрылась Колокольцева.
Ждать нам пришлось около часа. Ломакин настолько извертелся на сиденье и устал, что в первый момент даже не заметил, как показалась Катя.
– Вон она, – подтолкнула я его в бок. – Давайте-ка остановим ее прямо здесь, так будет лучше.
– Давайте! – тут же согласился уставший от бездействия Игорь и выскочил из машины.
– Екатерина... Простите, не знаю, как по батюшке, – бросился он к Кате. – Добрый день!
Катя вздрогнула, затем, узнав Ломакина, изобразила на лице приветливую улыбку.
– О, привет! – прощебетала она. – Можно просто Катя. Какими судьбами?
– Вот случайно увидел вас, решил подойти, а вы какими?
– Я... К знакомой приезжала, – с нервным смешком ответила Катя и тут увидела, как я выхожу из машины. Лицо ее потемнело, тем не менее она старалась не терять улыбки и поприветствовала меня.
– А вы уже успели познакомиться так тесно, что ездите вместе? – игриво обратилась она к нам с Ломакиным.
– Нет, мы встретились случайно, – ответила я.
– Ах, как сегодня много случайностей! – хихикнула Катя.
– Да. И одной из них является то, что в этом подъезде живет Аркадий Дмитриевич Городецкий, – продолжала я. – Это он и есть ваша знакомая?
У Кати забегали глаза, и она их опустила. Затем проговорила в сторону:
– Допустим, я была у Городецкого. И что здесь такого?
– Ничего. Просто объясните, для чего вы к нему ездили.
– Вы что, – вздернула голову Катя, – допрашиваете меня? С какой это стати?
– Вас могут допросить в милиции, если вы предпочитаете этот вариант, – жестко сказала я, а Ломакин тут же влез со следующим вопросом:
– Где вы были прошлой ночью, когда убили Артема Бережнова?
– Я... Но я же была у мамы, и не раз говорила вечером, что мне нужно к маме, вы сами это слышали, – взахлеб оправдывалась Катя. – И не знала ничего, только сейчас узнала, что Артема убили, мне Аркадий сказал...
Я достала мобильник и стала нажимать на кнопки.
– Кому вы звоните? – подозрительно спросила Катя.
– Майору Мельникову, – сухо пояснила я. – На предмет проверки вашего алиби. Сейчас вашу маму допросят и все выяснят. Если вы сказали правду, бояться вам нечего.