— Не заблудимся?
Слава Богу, это слово Андрею было знакомо. Он опять смутился, как при вопросе о количестве роддеров, и пробормотал:
— Нет, я с пищалкой.
Он неопределенным жестом указал куда-то на ухо. Приглядевшись, я увидел на мочке крошечный кусочек розового лейкопластыря.
— Метров сто, — добавил Андрей. И протянул мне очки: — Погляди пока.
Стараясь сохранять невозмутимый вид, я надел очки. Они были очень легкими, а стекла, если это действительно были стекла, оказались плоскими.
Как только я отнял руку от очков, стекла слегка потемнели. По ним пробежала сверху вниз красная светящаяся полоска. Потом на затемненном фоне появилось изображение — крутящийся белый кубик. Он начал приобретать объем — и вдруг выплыл из стекол и полетел перед моим носом, постепенно увеличиваясь.
— Настроились? — заботливо поинтересовался Андрей.
— Да, — я с трудом подавил желание снять очки. Стекла вновь посветлели, и иллюзия кубика стала полной. Вот он, в метре передо мной, шагни — и можно дотронуться рукой.
Кубик плавно раскрылся, превращаясь в полупрозрачное полотнище… огромный кленовый лист… плавно взмахивающую крыльями бабочку. Это было не настоящее насекомое — скорее его мультипликационный вариант. Бабочка порхала передо мной, старательно огибая ветки деревьев. Огибая, черт возьми!
Я опустил голову, глянул поверх очков. Никого, разумеется.
В ушах зазвучала тихая музыка. То ли флейта, то ли свирель, далеко-далеко, почти за гранью слышимости.
— Это Юркинсон, «Мотылек с Ио», — сказал Андрей. — Сейчас пойдет по низам — сак и тамы… О, мы пришли.
С облегчением сняв очки, я отдал их Андрею. Мы вышли на полянку, и роддер торопливо содрал с уха лейкопластырь.
— Полный нуль, — попросил он, отбрасывая в кусты «пищалку».
Я понял. Что ж, промолчу. Неужели для роддеров, кем бы они ни были, подобные путеуказатели запретны?
— Конечно, Андрей. Полный нуль, — успокоил я его.
Более странной компании мне еще видеть не приходилось. Главным в ней, бесспорно, был Дед: мужчина лет сорока на вид — об истинном возрасте мне оставалось лишь догадываться — с ярко-рыжими волосами, в костюме неопределенно-спортивного покроя. Такая одежда не привлекла бы внимания и на Земле двадцатого века, и где-нибудь на Таре или Схедмоне в двадцать втором. Мое появление он приветствовал знакомым уже жестом ладоней, после чего занялся разжиганием костра.
Костер был сложен бездарно.
Единственной девушкой в группе оказалась юная особа по имени Криста. Ее внешность представляла разительный контраст пухленькой фигурки и лица с резкими, угловатыми чертами. Впрочем, улыбка у Кристы вышла доброй, безобидной и, похоже, искренней. Ее белый, разукрашенный цветной вышивкой костюмчик выглядел едва ли не домотканым. Но на ткани почему-то не осталось ни единого пятнышка, когда Криста привстала с мокрой густой травы.
Наиболее равнодушными к моему появлению остались два подростка лет четырнадцати-пятнадцати. Один дремал на разложенном под деревом одеяле. На нем были лишь буро-зеленые шорты, и я мысленно поздравил парнишку с хорошей закалкой. Было по-утреннему прохладно, с озера тянул влажный ветер. Потом я заметил маленький тускло-серый цилиндрик. Воздух над ним подрагивал, как над асфальтовой дорогой в жаркий день. Подобные модификации «тепловых одеял» я встречал не раз.
Второй парнишка кивнул мне и нырнул в оранжевый шатер маленькой палатки. Я лишь успел заметить, что лицо у него совсем детское, а на груди болтается золотистый круглый медальон.
Андрей проводил парнишку пристальным взглядом и сказал:
— Это Вик на тебя навел. Он сенс, не очень сильный, но в такой глуши человека чует километров за десять.
Я кивнул. Если телепатией владели Храмы, то почему бы ее не освоить и Сеятелям? Надеюсь, мои мысли «сенс» прочесть не сможет.
Дед наконец-то справился с наваленными как попало ветками. Начало потрескивать разгорающееся пламя. С видом полностью удовлетворенного человека Дед отошел от костра и спросил:
— Будете жареное мясо? Натуральное.
Я кивнул. И снова отметил, что моим согласием удивлены. Спас положение Андрей:
— Сергей колонист. Его натуральными продуктами не удивишь.
Криста с любопытством уставилась на меня. Дремлющий подросток повернул голову. А Дед спросил:
— Откуда? Если открыто…
Земные информвыпуски я смотрел редко. Наверное, боялся ностальгии. А вот сводки новостей с планет-колоний не пропускал. У Земли было десятка четыре реальных, заселенных межзвездными экспедициями колоний. Все остальные являлись порождением Храмов. И отношение к «настоящим» и «храмовым» колонистам не могло быть одинаковым…
— С Берега Грюнвальда, — заявил я.
Колонию на Сириусе, названную в честь погибшего шведского пилота, населяли большей частью славяне. Кроме того, этот мир освоили сравнительно недавно, как только был создан экран, защищающий планету от излучения Сириуса-А. Она оставалась в значительной степени зависимой от метрополии — и в то же время наверняка обзавелась своим сленгом, обычаями, этикой.
— С Берега? — дремлющий подросток приоткрыл глаза и засмеялся. — Это там где небо в клеточку?
— Щит-сеть видна лишь на закате, — резко ответил я. — Благодаря ей мы можем ходить без личной защиты.
— Не обижайся, — миролюбиво хмыкнул тот. И снова утратил ко мне интерес.
Полезно иногда смотреть познавательные программы… Я мысленно поставил себе плюс. И принялся отвечать на вопросы Деда и Кристы — самых любопытных из компании.
Да, я родился на Земле. В Москве (я надеялся, что российскую столицу переименовать не рискнут). На Берег Грюнвальда улетел с родителями, когда мне исполнилось девять. Работал пилотом, возил грузы на транспортных дисках, пассажиров на флаерах. Зачем нужны пилоты? С нашими ураганами автоматика не справится. Иметь пилотов-профессионалов дешевле (это тоже было правдой, почерпнутой из программы новостей). Да, женат. Детей нет, успею. Собираю модели космических кораблей, особенно старинных. «Восток», «Джемини»… Не слыхали? На Землю прилетел вчера. День побродил по Москве, потом решил побывать на природе. Нет, не очень. Завтра, а то и сегодня, улечу.
Поджарить мясо по грюнвальдским рецептам смогу. Но нужны специи… Нет? Как жалко.
Минут через десять я все же нанизывал на тонкие стальные шампуры аккуратные кубики мяса. Возможно, оно и было натуральным, но с первого взгляда в это не верилось. В мясе не оказалось ни одной косточки или хрящика, оно было нарезано кубиками и запаковано в прозрачную пленку.