– А как вы думаете, Лариса Викторовна… – начал он осторожно, – если мы там задержимся, нам гостиницу выделят?
– Кто? – не поворачивая головы, уточнила Лариса.
– Ну как кто? Вы же сами говорили что-то про какого-то майора Баранова.
– Майор Баранов ведает не гостиницами, – усмехнувшись, возразила Лариса. – Но думаю, что в случае необходимости с гостиницей проблем не будет.
– Вы уверены? – скосился на нее Степаныч и как будто обрадовался. Видимо, он понял, что под словом «проблемы» Лариса подразумевает и расходы, которые она возьмет на себя.
Лариса думала о другом и не стала отвечать. Но Степаныч не выдержал долгого молчания. Поерзав еще некоторое время, он не утерпел и снова спросил:
– Лариса Викторовна, а питаться там вы где собираетесь?
– Для тебя, Степаныч, видимо, найдется прекрасная рабочая столовая, где тебе подадут твои любимые незамысловатые блюда. Вареную картошку уж точно.
– В рабочей столовой только изжогу наживешь! И, я извиняюсь, понос в придачу. Вот вы бы распорядились насчет готовых блюд из «Чайки»! Я бы, кстати, захватил!
– Кого захватил? Кто захватил?! – неожиданно очнулся Гунин и резко обернулся.
Ответом ему послужило ехидное «доброе утро» Степаныча.
– Подъезжаем, лейтенант… Пора опохмеляться, – съязвил он.
– Я на службе не пью! – отрезал Гунин.
Степаныч хотел было продолжить в том же духе, но промолчал. К концу дороги у него окончательно испортилось настроение, и он превратился в обычного ворчуна-скептика, каковым и являлся. Не прибавил настроения и визит в оренбургскую милицию. Искомого майора Баранова пришлось ожидать три с лишним часа, и если Гунин со своим обычным хладнокровием и стоической твердостью выдержал ожидание, то Степаныч просто извел всех своим нытьем. Но Гунина, казалось, и нытье не раздражало. Он молча сидел на жестком стуле и совершенно не реагировал на истеричные выкрики Степаныча. Зато среагировала Лариса, пообещав лишить администратора и обеда, и ночлега, и даже обратного проезда.
Майор Баранов, появившийся в конце рабочего дня, был не очень-то приветлив. Он только что вернулся с какого-то дела, весь взмокший и раздраженный. Где-то десять минут он въезжал в проблему, после чего сказал, что, видимо, придется ждать до завтра, поскольку доступа к компьютерной базе у него нет, а договариваться с кем-то – великий геморрой.
К счастью, в кабинет к майору зашел какой-то полковник, который, дав ему нагоняй, поинтересовался, что за люди в его кабинете и что им нужно. Выслушав отрывистый рапорт Гунина и комментарии Ларисы, он отдал распоряжение майору Баранову решить проблему сегодня. И, более того, отрядить людей, чтобы проехать по адресам, которые выяснятся после просмотра базы данных.
Баранов вздохнул, но вынужден был подчиниться. А Ларисе показалось, что полковник просто среагировал на нее как на женщину. Так или иначе, но вскоре выяснилось, что по приметам и номеру машины прежде всего проверить нужно двоих – Эльдара Фикретова и Магомета Кажлаева.
Было решено начать с Кажлаева, поскольку он жил ближе. Проверка этого субъекта ничего не дала – на месте его не оказалось, но жена уверила, что он выехал в район два часа назад, и дала адрес друга, с которым у него совместный бизнес. На вопрос, не отлучался ли Кажлаев несколько дней назад и не ездил ли в Тарасов, она ответила отрицательно. Гунин, правда, не поверил этой тараторившей напропалую восточной женщине. Он и так и сяк формулировал вопросы, стараясь поймать хозяйку на нестыковке, строго зыркал по комнате и даже отважился сделать замечание малышу, дернувшему лейтенанта за штанину. В конце концов, осмотрев квартиру и не найдя ничего похожего на следы пребывания Дины, компания в составе Ларисы, Гунина, Степаныча и двух оренбургских ментов направилась по второму адресу.
Эльдар Фикретов проживал в отдельном коттедже на окраине города. Район представлял собой два или три ряда однотипной коттеджевой застройки с приусадебными участками – так сказать, поселок «новых русских» средней руки. Только вот русских среди них было не очень много. В основном мелькали казахские лунообразные лица, перемежавшиеся с вытянутыми носатыми физиономиями «лиц кавказской национальности». Оглушительно лаяли собаки, буквально из-под каждой калитки. Не стал исключением и коттедж Фикретова.
Степаныч первым подал голос, осмотрев коттедж.
– Дома! – удовлетворенно отметил он. – Свет горит!
– Проверим, – насупил брови Гунин. – Ну что? – обернулся он к оренбуржцам. – Как обычно?
– Конечно, – ответил один из них. – Проверка паспортного режима, как положено. Оружие, наркотики, ну, сам знаешь… Тут их часто проверяют, так что им не впервой.
Гунин коротко кивнул и решительно шагнул к калитке. Едва он четко и аккуратно позвонил два раза, как лай оттуда сразу же стал просто оглушительным – до хрипоты. Но на стук никто больше не реагировал. Гунин нахмурился и позвонил еще раз. В окне за занавеской мелькнула какая-то тень.
– Милиция, эй, открывай! – закричал один из милиционеров.
Вскоре послышались шаги по лестнице вниз, и мужской голос с кавказским акцентом недовольно спросил из-за двери:
– Кого надо?
– Милиция, открывай, – картаво крикнул Степаныч.
– Какой милиция? Зачем милиция? Не вызывали! Езжайте себе, ночь на дворе!
– Открывай, тебе говорят, мы не по вызову, – усмехнулся милиционер.
– Откр-ройте немедленно! – зычно подал голос Гунин.
– Сейчас! – буркнул хозяин и, звякая ключами, направился к калитке. – Удостоверения покажите!
Два местных милиционера тут же удовлетворили его любопытство.
– А чего такое случилось? – уже более дружелюбно спросил Фикретов, открывая калитку.
– Проверка паспортного режима, – казенной фразой ответил один из милиционеров. – Документы ваши, пожалуйста.
– Оружие, наркотики есть?! – тут же гаркнул Гунин, по-свойски прошарив рукой по телу Фикретова.
– Э, начальник, ты что, какой наркотики? Какой оружие? Бизнес я занимаюсь! Спроси кого хочешь – меня в округе все знают!
– Бизнес? – подозрительно сдвинул брови Гунин. – А борода почему? Вакхаббит, что ли?
– Какой вакхаббит, слушай, э! – усмехнулся Фикретов. – Что случилось? Вроде все тихо, никто никого не убивает, не взрывает…
Хозяин апеллировал своими дружелюбными фразами к стоявшим в стороне Степанычу и Ларисе. Почему-то он принял Степаныча за старшего, видимо, руководствуясь возрастом, и вскоре начал обращаться исключительно к нему. Тем временем местные милиционеры, изучив документы и посветив фонариками двор, направились к дому.
– Куда пошли? Зачем? – опять же обращаясь к Степанычу, спросил Фикретов, указывая на милиционеров.
– В доме больше никого нет? – подал свой скрипучий голос Городов.