– Как же ты сюда угодил? – не обратив внимания на его недовольство, спросила я.
– Представляешь, тот джин-тоник, что я утром брал, оказался просроченным или каким-то негодным. У меня с него такое началось… – Валерка прикрыл глаза. – Ладно, не буду шокировать вас подробностями, – махнул он рукой. – В общем, отравился я.
– А чего не звонил весь день? – накинулась я на Гурьева.
– Да когда мне было звонить? – принялся он оправдываться. – Все твои сообщения я получил, только ответить не мог. Мне тут промывания одно за другим делали, едва жив остался… – притворно вздохнул Валерка. – А потом главврач ушел и кабинет с телефоном закрыл. Вот я и маялся до вечера, ждал, когда появится возможность позвонить.
– Так ты хоть что-нибудь успел узнать по делу Соколовского? – спросила я.
– А как же, – не без гордости ответил Валерка. – Там-то меня и прихватило. – Он снова тяжко вздохнул.
– Ну рассказывай, – велела я, поудобнее устроившись на широком подоконнике.
– Значит, так, – начал Валерка, – поехал я первым делом в казино, где обычно играл Соколовский. Нашел там его постоянных партнеров. Поговорил с ними.
– И что? – нетерпеливо перебила я Гурьева.
– А ничего, – развел он руками. – Там все чисто. Сказали, что раньше, бывало, Соколовский делал долги, но потом всегда стал отдавать деньги. Даже крупные суммы.
– Ну да, – добавил Костик, – он же, в конце концов, работал, и деньги у него были. Не бедствовал же.
– Нда-а, – протянула я. – И что, по картам совсем никаких зацепок?
– Никаких, – покачал головой Валерка. – Я всех опросил, кого только мог. Сказали, что Соколовский всегда деньги отдавал в срок, а в последнее время так вообще перестал появляться в клубе.
– В каком клубе? – не понял Шилов.
– Ну в казино, где обычно играл, – пояснил Валерка. – Поговаривали, будто он влюбился конкретно. Даже на карты забил…
– Все сходится. – Я посмотрела на Костика.
– О чем это вы? – Гурьев перевел взгляд с меня на Шилова. – Я ведь ничего не знаю. Давай, Ирка, колись, чего там накопала?
Я подробно пересказала Валерке все, что мне удалось узнать за сегодняшний день. Оказалось, информации предостаточно.
– И ты думаешь, что эта Марианна как-то связана с его смертью? – критически посмотрев на меня, спросил Валерка.
– Почему бы и нет?
– Это вряд ли, – покачал он головой.
– Ну почему?
– И какие у тебя версии на сей счет? – поинтересовался Валерка.
– Ну, например, она сама или кто-то из ее окружения мог нанять киллера, чтобы избавиться от навязчивого любовника…
– Да нет, Ирина, – возразил Костик. – Ну где это видано, чтобы женщины избавлялись от любовников, пусть даже и надоевших, таким чудовищным способом? Нет, не верится мне в это.
– Я пока не обдумывала все это, – проговорила я. – Но если сесть и как следует подумать, я полагаю, что найдется причина, из-за которой Марианна могла быть причастна к убийству Соколовского.
– Ты рассуждаешь прямо как тот следователь прокуратуры, который допрашивал Соколовскую, – произнес Валерка. – Лишь бы только был подозреваемый, а мотив и способ найдем, если хорошо поищем… Нет, Ирина, эта версия не годится.
– Какие у тебя планы на завтра? – спросил у меня Костик.
– Завтра я намерена съездить на работу к Соколовскому и поговорить с его замом о том, как шли дела в отделе. А у тебя? – в свою очередь задала я вопрос Гурьеву.
– Свалить отсюда поскорее, – воровато оглянувшись, шепотом произнес Валерка.
* * *
Когда Костик вез меня домой, я из машины позвонила Володьке, чтобы он не волновался. Муж уже ждал меня в прихожей, когда я поднялась на наш этаж. Он чмокнул меня в щечку и взял из рук сумку.
– Устала? – сочувственно спросил Володька.
– Устала, – согласилась я.
– Тогда сейчас будем ужинать, разувайся. – Он повесил мою сумку на вешалку.
За ужином я рассказала мужу о том, как продвигается расследование. Поведала и о том, где мы были сегодня и с кем встречались.
– Снова ты ввязалась в это дело, – с укоризной посмотрев на меня, проговорил Володька.
– Надо помочь Алле Николаевне. Она крепко влипла в историю.
– Пусть милиция помогает, – по своему обыкновению проговорил Володька.
– Ну что ты такое говоришь? – Я даже вилку отложила от неожиданности. – Это ведь по милости милиции Соколовская влипла.
Володька смутился и опустил глаза.
– Ну да, а я что-то сам уже запутался… Ты давай доедай, я тебе еще добавки положу.
– Нет, спасибо, я наелась. – Я отодвинула тарелку. – Володь, ну неужели ты настолько черствый человек, что не можешь понять, почему я стремлюсь помочь этой женщине? Она ни в чем не виновата, и ее же обвиняют. И обвиняют не в чем-нибудь, а в убийстве. Да еще собственного мужа…
Супруг ничего не ответил, только тяжело вздохнул. А когда мы убрали со стола и я помогала Володьке мыть посуду, он сказал мне одну-единственную фразу:
– Ирина, я прошу тебя только об одном – будь осторожна. Ты же знаешь, что я живу только для тебя. Если с тобой что-нибудь случится, я не переживу этого… – Он посмотрел на меня, и я заметила, что у него на глаза навернулись слезы.
– Ну что ты, глупенький. – Мне стало так жаль бедного Володьку. – Я ведь тоже тебя люблю. И всегда стараюсь быть очень, очень осторожной. – Я прильнула к мужу, обвив руками его плечи.
Володька прерывисто вздохнул и крепко прижал меня к себе.
* * *
Лежа в постели, я не могла отогнать от себя мысли об убийстве Соколовского. Как я ни старалась заставить себя не думать об этом хотя бы ночью, ничего не получалось. Я постоянно пыталась найти ответ на вопрос, кто и каким образом убил Соколовского.
Если верить подругам Богдана, то он был просто душой-парнем, и непонятно, кто вообще мог желать его смерти. Но в одном я не сомневалась – Марианна наверняка каким-то образом замешана в этой истории. Я пока не знаю, как именно, но непременно выясню это.
Может, это как-то связано с работой Соколовского? Завтра я обязательно постараюсь прояснить все, что касается его бизнеса. Ведь если, как сказали его карточные партнеры, долгов у него не было и деньги он всегда отдавал в срок, то вполне вероятно, что он воровал деньги на фирме у жены…
Тогда выходит, что его смерть могла быть выгодна опять все той же Алле Николаевне… Я выдохнула. Фу-у-ух! Снова я пришла к тому же, с чего начала. Какой-то бег по кругу…
Я зажмурилась, потом открыла глаза. Все, надо спать, решила я и, повернувшись на бок, прижалась к мирно посапывающему Володьке.