— Опрошенные — ничего, но работа с ними продолжается.
К нам подошел молодой оперативник.
— Свидетель отыскался.
Мы спустились во двор. Свидетелем оказался понурый юноша, из тех, кого называют «ботаниками» вне зависимости от полученного образования. Услышав просьбу повторить рассказ, он покорно загнусавил:
— Вчера к вечеру дождь пошел, поэтому народу во дворе — ни души. Я один, дурак, у той вон детской лесенки стоял.
— Зачем?
— Девчонка знакомая, она в этом же доме живет, свидание там мне назначила. В восемь ноль-ноль.
— Пришла?
— Нет. Я ждал минут двадцать, уходить собрался, а тут Вика из восемьдесят пятой квартиры появилась с каким-то мужиком под руку.
— Ты его рассмотрел? Описать сможешь? Раньше с ней никогда не видел? — закидали мы вопросами свидетеля.
— Раньше не видел, — твердо произнес парень. — Да и на этот раз толком не разглядел: темно было, а он шел по другую сторону от Вики.
— Высокий?
— Нет, не очень. На полголовы выше Вики, где-то моего роста, метр семьдесят пять-шесть, не больше.
— Волосы темные, светлые?
— Шляпа у него была на голове. Черная.
— Одет в куртку?
— Нет, в длинный черный плащ.
— Они разговаривали?
— Вика что-то говорила, но слов я не слышал.
— Каким тоном она говорила? Радостным, злым, нервным?
— Спокойно говорила, но как-то настороженно, словно не знала его реакции. По-моему, она немного волновалась.
— Он молчал?
— Да.
— Он смотрел на девушку?
— Нет. Они быстро прошли, дождь ведь. Ой, еще вспомнил!
— Что? — хором воскликнули мы с Савельевым.
— Они под черным зонтиком шли. У Вики зонт ярко-желтый, значит, тот зонт принадлежал мужчине.
— А-а-а, — хором протянули мы. Трудно найти мужика, у которого был бы зонт другого цвета.
— Все. Больше ничего не запомнил.
— Как обратно он выходил, не видел?
— Нет. Я домой сразу после них ушел.
По крайней мере моя версия о встрече убитой с мужчиной подтвердилась. И то приятно.
Мы со следователем обменялись телефонами и обещаниями звонить, когда появится новая информация. Гоша ждал меня у «девятки». На его молчаливый вопрос я коротко бросила:
— Рано делать выводы. Поехали в магазин.
Итак, убийца — мужчина. Скорее всего Юру убил тот же человек. Или Протов, или кто-то из его окружения. Внезапно мне в голову пришла мысль: нет ли у Алексея Алексеевича других брошенных детей? В таком случае неизбежно появление новых трупов. Если Протов в городе, я с ним встречусь. Скорее бы позвонил Василий.
Машину пришлось бросить в двух кварталах от обувного магазина, ближе мест для стоянки не нашлось. Наш проспект — популярное место. Гошу я оставила охранять тачку. Его присутствие начало меня раздражать. Надо бы отправить его домой к женушке, но вдруг его помощь понадобится? Пусть караулит.
В обувном магазине почти никого не было. Дашу я вычислила сразу — по красным заплаканным глазам и опухшему носу. В который раз убеждаюсь, что слезы женщину не красят. Впрочем, стоит признать, юная продавщица была прехорошенькая: вздернутый носик, пушистые черные ресницы, великолепная бархатистая кожа, изящная фигурка.
— Вы Даша? А я частный детектив, расследующий убийство твоей подруги Вики.
— Мне так ее жаль! — жарко прошептала девушка.
— Ты можешь выкроить минутку и поговорить со мной?
— Конечно! Если директор позволит. Подойдите к нему, а я с девочками договорюсь.
Даша объяснила мне, где находится ее начальство, и я отправилась на поиски. Директором магазина оказался толстый обрюзгший мужчина, мучающийся от насморка и головной боли. Встретил меня он неприветливо:
— Кто? Детектив? Следователь запретил давать какую-либо информацию о Вике, пока идет официальное следствие.
— Меня настоятельно просил дядя убитой, некто Крюк, поспешить с расследованием, — с огромным удовольствием сказала я чистую правду. — Не хотите мне помогать, не надо. Позвоните моему работодателю и назовите причины отказа. Телефончик я дам.
Имя старого уголовника произвело магическое действие. Директор побледнел, покрылся потом, затем расплылся в радушнейшей улыбке и предложил мне кофе. Я отказалась.
— Вы неправильно меня поняли, — приторно проблеял директор. — Вы можете располагать мной и всеми моими людьми, как вам будет угодно!
— А как же запрет следователя? — съехидничала я.
— Шут с ним, с запретом! Надо же побыстрее…
— Отлично. Сначала я поговорю с вами, а потом с подругой убитой — Дашей. Не против?
— Ради бога! Можете уединиться с ней в моем кабинете.
— Когда Вика начала у вас работать?
— С конца ноября прошлого года.
— У вас были к ней какие-нибудь претензии?
— Вначале она пару раз конфликтовала с посетителями, но потом привыкла, опыта набралась. К работе относилась серьезно, ни разу не опоздала, ни разу раньше не отпросилась. И от коллектива не отбивалась, во всех наших мероприятиях участвовала.
— Пьянках, что ли?
— Праздниках. Зимой они чередой идут, да и весной хватает.
— С другими продавщицами она ладила?
— Бывало, собачилась, но до драк не доходило. В любом женском коллективе присутствуют склоки и разборки, а Вика умела за себя постоять.
— С кем она собачилась чаще всего?
— Со Светкой Мароян. Клянусь, серьезных разборок я бы у себя не потерпел! У нас приличный магазин. Девочки это знают, а не нравятся наши порядки — по статье выгоню.
Для убедительности толстяк громко чихнул.
— Ясно. Кто поднял тревогу по поводу Викиного опоздания?
— Дашка. Замучила меня, прицепилась, как банный лист, твердила: с ней что-то произошло, надо что-то предпринять. У меня телефон Викиного дяди был, на всякий случай… Я и позвонил, пусть сам с родственницей разбирается. Я же не думал, что она убита! Такая трагедия.
Похоже, директору больше нечего добавить.
— Позовите Дашу, — приказала я.
— Сию секунду!
Толстяк легко выпрыгнул из кресла и почти бегом скрылся за дверью. Вскоре в кабинет влетела подружка убитой.
— А я думала, он вам не разрешил… — выпалила она, запыхавшись. — Сволочь жирная!
— Не любишь начальство?
— За что его любить? Облапать так и норовит, реагировать на это надо исключительно улыбкой и шуткой, а хочется по морде дать. Некоторых особо понравившихся принудил переспать с собой. Фу, мерзость!