– На напряженную работу в боевых условиях. Видишь ли, в психике человека, привыкающего безнаказанно убивать чужими руками на безопасном расстоянии и длительное время наблюдающего за этими убийствами, происходят некоторые гм-м-м… изменения. Зачастую – необратимые. Вот этот феномен и интересовал Кожина. Догадываешься, почему?
Николай кивком указал в коридор, где был размазан по стенам бедняга Славка. Славка!
– Так это что же, мы на самом деле были подопытными крысами? – Денис отшатнулся. – Все это время – мы?
– А Кожин… – Юлька была ошеломлена не меньше. – Он просто искал себе идеального оператора? Мертвого оператора для мертвых киллеров?
Орг промолчал. Ответа не требовалось – все ведь ясно. Уже. «Привыкающего безнаказанно убивать чужими руками…» Так ведь не просто убивать. Одно дело видеть, к примеру, как после твоего выстрела падает далекая, крохотная, будто мишень в тире, человеческая фигурка. И совсем другое – смерть, приближенная мини-камерами и компьютером почти вплотную. Смерть на расстоянии вытянутой руки. Чужой руки, которая, по сути, становится продолжением твоей собственной.
Подопытных крыс, мнящих себя экспериментаторами, заставляли… нет – приучали, словно собачонок Павлова, жать на «Делит» и смотреть. И любоваться. Как чужие, но выполняющие их – крысиную – волю, руки яростно рвут противника в рукопашной.
А камеры послушных дистанционных убийц жадно ловили вываливающиеся внутренности, фонтаны крови и последнюю агонию умирающего. Ловили и передавали все в мельчайших деталях на операторские мониторы. Ловили и передавали. И показывали, показывали, показывали… Пока глаза крыс-операторов тоже не начинали наливаться кровью.
Натурализм смерти крупным планом – это вам не какая-нибудь компьютерная игрушка. Это форсированное развитие крысиных рефлексов. Вот оно, истинное объяснение «гуманности» Кожина, вооружавшего «материал» Дениса, Славки и Юлы одними лишь заточками.
– Господи, но почему именно Ростовск? – простонала Юла. – Неужели мы оказались на вершине криминальных рейтингов?
– Дело не только в этом, – ответил Николай. – В вашем профессионализме – тоже. Согласно общефедеральным статданным, местная служба наружного наблюдения выдает самые высокие результаты. Выдавала…
– А из лучших следаков получаются лучшие операторы «рабочего материала», да? – невесело усмехнулся Денис.
Вот, значит, как оценена их работа в наружке! Вот ради чего они гробились в нескончаемой погоне за баллами. Что ж, трудоголизм никогда и никого еще до добра не доводил.
Денис наскоро просматривал досье на самого себя. Анкетные данные, краткая характеристика, отчеты о наблюдениях… За ним и его «рабочим материалом». Такие дела. В «Мертвом рае» следят и за следаками. Жаль, что Славка не успел добраться до этого файла. Или, наоборот, то, что они не знали всей правды до конца – к лучшему?
– Зачем ты вообще нам все рассказал? – спросил Денис Волчьего вожака.
– Не все, – признался тот. – Только то, что впредь должно отбить у вас охоту договариваться с Павлом Алексеевичем.
Денис опустил глаза. Угадал орг. Чего уж там! Была она, была, родимая… Надежда помириться с Кожиным и покинуть Ростовск вместе с Караваном. На любых условиях.
Но надежда умерла. Пару секунд назад. Когда на экране высветилось краткое резюме. Вывод, сделанный Кожиным по результатам наблюдений за Денисом и Юлькой. Неутешительный для них с Юлой вывод.
Использование живых операторов «рабочего материала» в рамках проекта «Мертвый рай» не дает достаточных гарантий от сбоев экспериментальной программы – так решил Павел Алексеевич. Поведение взбунтовавшихся испытуемых – яркое тому подтверждение.
И значит…
«…необходима ликвидация объектов первого этапа программы. Незамедлительная ликвидация любой ценой…»
Все. Отчет закончен.
* * *
Папку «„Мертвый рай": Объекты исследовательской программы. Этап №2» Денис открыл машинально. А тут вообще – только один файл. «В. Ткач». Много времени ознакомление с файлом не заняло.
«Вячеслав Ткач… рабочий материал второго уровня… Миссия повышенной важности…»
Денис просматривал текст быстро, по диагонали.
«…прижизненные характеристики…»
«…неустойчивость психики…»
«…податливость к стрессовому воздействию операторской работы…»
«…явно выраженная и прогрессирующая зависимость от совершаемых дистанционных убийств…»
«…симптомы неоправданного дистанционного садизма и некросадизма…»
«…участившиеся случаи потери самоконтроля…»
«…превышение норм необходимого применения рабочего материала…»
«…неосознанная выработка отсутствовавших ранее операторских навыков…»
«…стремительное формирование принципиально новой системы условных рефлексов…»
«…совершенствование…»
И заключение…
«…недостатки, выявленные в ходе прижизненных наблюдений, являются бесспорными достоинствами при посмертном использовании оператора в качестве рабочего материала второго уровня. Так, например…»
Дочитывать Денис не стал. Сворачивать – тоже. Просто закрыл файл. Вытер со лба нездоровую испарину. Мать-перемать! Он ведь сам мог оказаться на месте Славки, – на месте рабочего материала второго, блин, уровня.
Интересно, какие еще сюрпризы припрятал Кожин? Денис наугад раскрывал файлы, заглядывал, и, не особенно вникая в содержание, переходил к следующим.
Охватить больше. Получить хотя бы поверхностное представление. Потому как копать вглубь сейчас нет времени.
Тексты, тексты, тексты… Много текстов. Отчеты. Сухой язык науки и бюрократии. Так сразу и не продерешься. Если не посвящен.
Порой на экране мелькали фотографии – то ничем не примечательные снимки, то жуткие, омерзительные кадры из хроники кожинских опытов. Иногда загружались видеоролики.
Денис не останавливался, не ждал, несся дальше, пока бесконечную череду щелчков и кликов не прервало… Стоп! Знакомое лицо!
Назад… Директория «Прикладные экспериментальные программы»… Папки, файлы. Файлы, папки. Ага, вот оно! «Рабочие результаты прикладных экспериментов». И – увесистый файл вложения. И… снимок пахана оргского клана Волков. Николай широко улыбался с экрана во все 32 зуба. За время их знакомства никогда еще Денис не видел орга таким веселым и жизнерадостным. Ни-ког-да.
«Николай Терновский», – успел он прочесть под снимком, прежде чем проворная рука группировщика закрыла файл.
– Эт-т-то что? – выдохнул Денис.
– Я, – спокойно ответил Николай, – и мои анкетные данные. Просто анкета, понимаешь?
Ой, просто ли? Файл-то – ого-го! Великоват файл даже для самой развернутой анкеты.