– А я вот в Чехию собралась, – весело объявила Лариса.

– Везет, – с завистью сказал подполковник. – Решила наконец отдохнуть?

– Не угадал, – покачала она головой. – Убийство там. Нашего гражданина.

– Ты теперь собралась по всему свету убийства раскрывать? Что, Интерпол не справляется? – хмыкнул Карташов и снисходительно посмотрел на Ларису. – Кого убили-то?

– Я ж говорю, нашего гражданина, тренера. Из Тарасова, между прочим.

– Вот как? А я уж испугался, что чешского футболиста, играющего в нашем «Авангарде». Вон пишут, что исчез куда-то парень перед ответственным матчем. Да, только-только игрок приличный у нас появился, и тот сбежал. Видно, совсем ему у нас не понравилось. М-да.

Карташова явно больше интересовали дела тарасовского «Авангарда», чем убийство какого-то тренера, совершенное за пределами района, входившего в его компетенцию.

– Так вот, Олег, – переключила его внимание Лариса, – я пришла к тебе узнать, не можешь ли ты чем-нибудь помочь в связи с моей поездкой?

– Нет, – тут же среагировал Карташов. – Абсолютно ничем. Никаких связей с чешской полицией у меня нет, слава богу. И сразу скажу: никаких материалов оттуда не пришлют, даже звонить бесполезно. И не могу, увы, посоветовать, к кому обратиться. Извини, тебе придется самой все расхлебывать.

– Послушай, а этим делом до конца будет заниматься чешская полиция? Не могут на вас перекинуть? Все-таки человек из Тарасова…

– Что ты, что ты! – замахал руками Карташов. – Нет-нет, это их дело – у них же убили! Не хватало нам еще этого висяка! Нет, чехи будут раскрывать. Так что езжай, Лара. Езжай.

– Поеду-то я поеду, – задумчиво сказала Лариса. – Только вот еще что. Здесь остается один человек, некий Равиль Гатауллин, приятель покойного.

– Ну и что?

– Дело в том, что он отсидел срок в тюрьме. И мне бы хотелось знать, за что. И вообще, подробности того дела.

– Ну что ж, – почесал за ухом Карташов, – это можно. К твоему приезду все будет готово. Ты сама-то на сколько?

– Не знаю, – призналась Лариса. – Как получится, но думаю, что на два-три дня, не больше.

Она еще поговорила с подполковником на малоотносящиеся к делу темы и ушла. Впереди была дорога в Москву, а далее – трехчасовой перелет до Праги.

Глава 3

В аэропорту Рузины ее уже встречали. Невысокого роста бородач с загорелым лицом по-молодецки подскочил к Ларисе и деловито предложил, протягивая руки к дорожной сумке:

– Давайте я вам помогу. Не пугайтесь, меня зовут Алексей, я брат Виталия.

– Ах, вы так неожиданно появились! – только и оставалось воскликнуть Ларисе.

– Здравствуйте, – с акцентом произнесла улыбавшаяся позади Алексея миловидная женщина. – Францишка. Можно просто Франта.

– Это моя жена. Она, к сожалению, не очень хорошо говорит по-русски, но, я думаю, это не помешает вам подружиться, – продолжал доброжелательный Алексей.

Лариса отметила, что Алексей и сам-то по-русски говорил с едва заметным, но все же акцентом. А по первому впечатлению – открытый, добродушный человек, наверняка очень общительный, балагур. По крайней мере, таким он казался.

Интуиция Ларису не подвела. На следующий день, когда они вместе с Алексеем и его женой отправились на прогулку по Праге, Соловьев-младший почти безостановочно говорил и говорил. Оставалось только догадываться, свойство ли это натуры или влияние среды, в которой жил человек. Ведь, судя по рассказам очевидцев, его брат Виталий был совсем другим, скрытным и не очень расположенным к общению.

– Ну а это вы, конечно, знаете, что такое, – широко выбросив вперед руку, вещал Алексей. – Вы же говорите, что не первый раз здесь. Это, конечно же, знаменитый собор Святого Вита, а там Кремль. Или по-чешски Град. А во-он там, – он снова выбросил руку вперед, – дворец Бельведер. Теперь там сидит президент Вацлав Гавел и попивает себе спокойно пиво. А что ему еще делать! Достиг всего, чего хотел, вложил денежки в обувные фабрики – можно пить пиво! Но довольно об этом, нам пора на Карлов мост, пойдемте. Его вы тоже наверняка знаете…

– А вы сами давно здесь живете? – перебила балагура-экскурсовода Лариса.

– Мне сейчас тридцать один, значит… с тринадцати лет. Стало быть, уже восемнадцать будет. И девять лет из этих восемнадцати я живу вместе с Францишкой, – Алексей приобнял жену. – Знаете, здесь не очень принято рано жениться или выходить замуж, но я преодолел сопротивление и заставил ее это сделать.

– Он был очень… настырный, – прокомментировала супруга. – У них это фамильное. Я знала его маму, та была тоже очень упрямая.

– Настолько упрямая, что, едва подвернулся подходящий случай, сбежала из Советского Союза. Вместе с чехом, которому вскружила голову. А ей ведь было к тому времени уже под пятьдесят, – поддержал тему Алексей.

– Расскажите поподробнее, – попросила Лариса. – Как ваша мать оказалась здесь, и почему вместе с вами не переехали остальные братья?

– Я у мамы был любимчиком, – без ложной скромности ответил Алексей. – К тому же я был самым маленьким. Серега уже работать начал, а Виталий в это время в армии был. Отец у нас умер за три года до этой всей истории… Кстати, вот смотрите, мы вступили на Карлов мост и двигаемся в сторону Староместской площади. А во Влтаве можно уже вполне купаться. Как вы соберетесь уезжать, я обязательно в последний день свожу вас на Слапы. Вы там были?

– Нет, – ответила Лариса.

– Это прекрасное место. У нас… или у вас, я уж и не знаю как… словом, на Волге острова близ Тарасова – чудное место, но Слапы мне нравятся больше. Они уютнее и цивилизованнее.

– Хорошо, обязательно съездим, – рассмеялась Лариса. – Но вы так и недорассказали мне про свою маму.

– Мама уехала с дядей Петером в восемьдесят четвертом и взяла меня с собой, потому что, как я уже сказал, я был самым маленьким и не мог жить самостоятельно, а… – Алексей чуть перевел дух. – А если бы поехали все, это было бы просто хамство по отношению к дяде Петеру. Он же все-таки не миллионер, как тот же Вацлав Гавел, и у него ограниченная жилплощадь. Так вот… К тому же я ему больше всех понравился из нас. А потом…

Алексей тяжело вздохнул, уже не замечая, что они пересекли Карлов мост и оказались возле каких-то старинных красивых зданий, о которых он, безусловно, рассказал бы в другой ситуации.

– Потом, сами понимаете, время было безжалостное. Сначала умер дядя Петер, потом и мама. У дяди Петера не было прямых наследников, поэтому в его квартире сейчас живем мы с Францишкой и двумя детьми.

– По России не скучаете?

– Почти совсем, – серьезно ответил Алексей. – Я же приехал сюда мальчишкой, быстро выучил язык, подружился с чешскими ребятами. Потом поступил в институт, стал работать. У нас здесь перестройка прошла не так, как у вас… Простите, я постоянно сбиваюсь, говорю, что «у вас». Но я русский только по паспорту.