– Дядя Коля, ты если обвинять кого хочешь, так и скажи. Вот этот, мол, Виталия со света и сжил. А то ты чего-то не по делу совсем говоришь…
– Не по делу? – грозно сдвинул брови неугомонный дядя. – Посмотрим, кто не по делу говорит, посмотрим! Вот милиция-то докопается, кто из вас моего самого лучшего племянника на тот свет отправил! Докопается!
Сергей только обреченно махнул рукой и повертел пальцем у виска. В этот момент неожиданно вступила молчавшая до сих пор Маргарита Берендеева.
– У вас есть предположения? – серьезно спросила она.
– Предположения пусть милиция строит, – отрезал дядя Коля. – А я говорю, чего думаю.
– И что же вы конкретно думаете? – вступила Лариса.
– А то! – совсем разошелся дядя Коля. – Расплодилось друзей – ни пройти, ни проехать! И подружек! – кинул он презрительный взгляд в сторону Маргариты. – Прикидываются только друзьями, а сами норовят в могилу свести! Думаете, я вас не вижу? Я вас насквозь всех вижу!
Дядя Коля не на шутку разбушевался. На его крики в кухню влетела его супруга в сопровождении еще одной родственницы.
– Да хватит тебе уж! – хватая дядю Колю под руку, напустилась на него жена. – Несешь не знамо чего! Иди проспись вон лучше! На поминках напился, стыд какой!
Она схватила мужа цепкими руками и привычным жестом стала выталкивать его из кухни. Дядя Коля, видимо привыкший к подобному завершению своих геройств, практически не сопротивлялся, он что-то забубнил и, обернувшись, кривляясь, покрутил руками в воздухе, показывая всем остальным язык.
– Ох, господи, мозги-то уж пропил все! – в сердцах со вздохом проговорила оставшаяся на кухне родственница, качая головой. – Это, как ее… Аля! Тебе помочь что? – крикнула она в сторону зала.
– Не надо, тетя Маня, – послышался оттуда голос Байбаковой. – Сама справлюсь. Дядю Колю лучше помогите домой отправить.
Лариса краем глаза видела, что в прихожую прошмыгнул на выход и Артем, буркнув что-то неопределенное в ответ на строгий вопрос матери, когда он сегодня вернется домой. Потом Алевтину отвлекла одна из тетушек, Артем воспользовался паузой и быстро испарился.
А тетя Маня не спешила покинуть кухню. Она снова покачала головой и, прислонившись к холодильнику со сложенными на груди руками, проговорила:
– Коля, в общем-то, прав. Дружил Виталий не поймешь с кем, вот она, беда-то, и пришла.
– Это вы о ком? – обратилась к ней Лариса.
– Да вон… – тетя Маня понизила голос и с какой-то опаской покосилась на дверь в комнату, где остались Алевтина и Равиль Гатауллин. – Бандит-то этот… Недаром я еще тогда его опасалась!
– Тогда – это когда? – уточнила Лариса. – И почему вы его опасались?
– А как же! – всплеснула руками тетя Маня. – Он же сидел!
– Вот как? И вы знаете, за что?
– Ой, я толком дел этих не знаю и даже вмешиваться не хочу! – махнула рукой родственница. – Вроде как за рэкет какой или чего… Я Виталию еще тогда говорила: не водись с ним, с татарином этим, – голос тети Мани упал до шепота. – Это, милый мой, до добра-то не доводит! Не послушал тетку-то, вот и…
Она не договорила, со вздохом покосившись на Маргариту. А та, докурив уже вторую сигарету, быстро пошла в комнату. По пути ее перехватил муж. Он что-то настойчиво зашептал ей на ухо. Маргарита отмахнулась, тогда Берендеев легонько поднял ее лицо за подбородок и пристально поглядел жене в глаза. Та с раздражением отмахнулась еще раз. Она прошла в зал, а Берендеев, глубоко вздохнув, проследовал за ней.
Проводы дяди Коли, однако, затянулись. Надев один ботинок, он что-то назидательно выговаривал Сергею, который к этому времени тоже находился уже в прихожей. Агрессивный запал дяди Коли кончился, но стремление к общению не иссякало. Лариса выглянула в коридор и увидела, что дядя Коля, держа Сергея за пуговицу рубашки, доверительно склонился к его уху и, пытаясь приобнять за плечо, говорил:
– Вот ты понимаешь, Серег, что я хотел сказать?
Соловьев кивал, пытаясь откреститься от назойливого родственника, указывая ему попутно пальцем на второй ботинок. Дядя Коля, кряхтя, нагнулся, взял его в руки и снова приник к племяннику:
– Ты ж со мной согласен? – настойчиво вопрошал он.
– Да, да, – кивал Сергей. – Давай, дядь Коль, встретимся с тобой после и поговорим об этом.
– В-встретимся! – икнув, согласился дядя Коля.
Его жена, не выдержав, сама надела ему ботинок и зашнуровала, после чего, буквально выпихнув мужа на лестничную клетку, обернулась и крикнула:
– До свиданья! Спасибо, Аля! Звони нам.
Лариса прошла в комнату. Алевтина и Равиль молча сидели за столом. В руках у женщины дымилась сигарета, она думала о чем-то своем. Маргарита сидела, отвернувшись к окну, и ни на кого не обращала внимания. Муж ее стоял рядом и был явно раздражен. Он поглядывал на часы и переминался с ноги на ногу.
– А ведь как все хорошо начиналось! – вздохнула Байбакова, нарушая паузу, воцарившуюся на некоторое время в комнате. – Свадьбу наметили на начало июля. Я ведь как раз с Алексеем, братом Виталия, знакомиться ехала, приглашать его… Он нас и в свадебное путешествие потом к себе звал, но Виталий сказал, что в Чехию не поедет, а хочет куда-нибудь на море. Теперь вот ни туда ни сюда…
– Аля, а как вы познакомились-то, я давно спросить хотела, – подала голос тетя Маня, которая в это время потихоньку принялась все-таки заниматься хозяйственными делами – сгребать грязную посуду со стола.
Алевтина вздохнула и тихо проговорила:
– Да познакомились-то мы довольно просто – я вот как раз недавно рассказывала Ларисе Викторовне. На работе, в спорткомплексе. Он вел свои занятия, а я свои. После работы вместе кофе пили внизу, в буфете. Или у кого-то в раздевалке. Я чувствовала, конечно, что нравлюсь ему – это же любая женщина сразу понимает… И он мне тоже нравился. А однажды он пришел ко мне перед занятиями и положил на стол сверток. Я спросила, что это? А он ответил: «Это то, в чем я хотел бы тебя здесь видеть». Я развернула, а там лежал костюм для занятий. Очень красивый, черно-красный и дорогой, фирменный. Это я как-то пожаловалась ему, что мне не нравится мой старый, а другой никак не могу подобрать. А он нашел. Наверное, не один магазин обошел, пока выбрал. И главное, он мне подошел идеально. Он до сих пор у меня, я только в нем и вела занятия… – В глазах Алевтины появилось романтическое выражение.
Тетя Маня, оставив на время свое занятие, встала возле стола и оперлась руками о подбородок, заслушавшись ее рассказом. На глаза ее даже навернулись слезы.
– Господи, – проговорила она, вытирая их узелком повязанного на голове платка. – Вот же не дал бог счастья! Таким молодым только бы и жить сейчас…
– А это всегда так бывает, – горько усмехнулся Павел Берендеев. – Бог одно дает, другое забирает. Короче, закон подлости.