Здорово, подумала я, он предупреждает меня или угрожает? Взгляд Куницкого казался вполне доброжелательным – на угрозу это было не похоже. Но что же у него на уме? Почему он все время ищет со мной контакта и даже удовлетворяет в умеренных дозах мое любопытство?
– На здоровье пока не жалуюсь, – ответила я. – Наоборот, чувствую себя больной, если не получаю ответов на свои вопросы. Вы, кстати, не видели сегодня хозяйку отеля? Ночью она опять куда-то уезжала.
Куницкий посмотрел на меня с любопытством.
– Вот как? – медленно произнес он. – А я и не знал. Этой ночью я спал просто отменно. Устал, мотаясь по делам. А пани Шленская, выходит, опять совершала ночную прогулку? Любопытно, что бы это значило, правда?.. Нет, сегодня я ее еще не видел. – Он говорил небрежным полушутливым тоном, но взгляд его в этот момент затуманился и ушел куда-то внутрь, словно профессор о чем-то глубоко задумался.
– А кто сообщил вам об отъезде господина Приймака? – спросила я.
Куницкий вскинул на меня глаза, и я поняла, что его насторожило, – до сих пор я не называла этого человека по фамилии. Для любопытствующей простушки это было слишком. В принципе, я, конечно, могла знать имя своего соседа по гостинице, но зачем бы я тогда стала называть его сначала «господином с большим носом»? Тут я немного переборщила, и это не укрылось от зорких глаз профессора.
Однако он не стал акцентировать на этом внимание, напротив, продолжил беседу так, будто с моей стороны никакой оплошности не случилось.
– Мне рассказал портье, – вежливо объяснил он. – Этот забавный старик, который, кажется, воображает себя потомственным дворецким в старинном английском поместье. Увы, пани Шленская не знатная леди, а этот постоялый двор не родовой замок!
– Ну, до замка тут рукой подать! – легкомысленно высказалась я. – Может, наша хозяйка подумывает о его приобретении?
Куницкий как будто застыл, уставившись на меня и напряженно морща лоб. Он будто сбился со светского тона и теперь тщетно пытался вспомнить, о чем мы только что говорили.
– Гм, да, конечно, – пробормотал он наконец. – В самом деле, почему бы ей не купить замок? Говорят, правда, там одни развалины? Наверное, это обойдется ей дешевле грибов… Зато можно почувствовать себя владелицей замка. А пока по ночам она ездит на место будущих владений и любуется ими при свете луны… – Он не слишком натурально рассмеялся.
Он старался перевести все в шутку, но я чувствовала – мысль о том, что пани Шленская ездит по ночам на развалины, на самом деле поразила его. Господи, осенило меня, – неужели и этот тоже как-то связан с проклятым замком? Помешались они, что ли? Нет, неспроста у этого типа седина на висках и его имя мне по-прежнему не нравится.
Под каким-то предлогом я постаралась от него побыстрее отделаться и, улучив момент, разыскала пана Леопольда, который, хмуря брови, что-то подсчитывал на карманном калькуляторе, стоя возле окна в холле. Выглядел он сегодня не вполне здоровым и совсем не был похож на обитателя старинного поместья. Взгляд, которым он меня встретил, казался безмерно усталым и отрешенным.
Без всякой надежды на удачу я затянула свою старую песню о здоровье пани Шленской и о своем горячем желании ее видеть. Пан Леопольд выслушал меня серьезно, молча и совершенно неожиданно сказал:
– Вы можете поговорить с пани Шленской. Только, пожалуйста, недолго. Хозяйка не вполне здорова. Прошу вас следовать за мной – я провожу вас в ее кабинет.
К тому, что эта женщина неважно себя чувствует, я уже привыкла, а вот к тому, что она согласилась уделить мне внимание, я не была готова, поэтому, пока пан Леопольд вел меня в кабинет хозяйки, я лихорадочно пыталась сообразить, с чего начать разговор. Легко гадать заочно, чем это занимается по ночам пани Шленская, но попробуйте спросить об этом открыто!
Пани Шленская как будто ждала меня. Возможно, она действительно ждала – ведь портье наверняка рассказал ей о моей настырности. Вновь вся в черном, хозяйка отеля восседала в пузатом кожаном кресле в темноватой прохладной комнате среди вычурной мебели и тяжелых драпировок. Ее гладкое полное лицо сейчас казалось серым, рыхлым и дряблым. Она словно разом постарела лет на десять. У меня невольно появилось чувство вины перед этой женщиной, и я почувствовала себя совсем неловко.
– У вас какие-то претензии? – тихо спросила пани Шленская, глядя, однако, не в глаза мне, а куда-то в угол комнаты. – Весьма сожалею. Мы стараемся сделать все, чтобы нашим клиентам было удобно. Но, вероятно, за всем не удается углядеть…
Было совершенно ясно, что ей нет сейчас до меня никакого дела и она мечтает только об одном – чтобы я немедленно провалилась куда-нибудь в преисподнюю. Но она предпочла встретиться со мной лично, чтобы попытаться погасить мое навязчивое любопытство к ее персоне. Пани Шленская очень не хотела, чтобы посторонние лезли в ее дела, – это было очевидно. В такой ситуации ни на какую откровенность рассчитывать не приходилось, но я все-таки решила попытаться что-то из пани Шленской вытянуть. Для этого я не придумала ничего лучше, как прикинуться особой совершенно без царя в голове. Я сказала:
– Ах, что вы! У меня нет абсолютно никаких претензий. Мне у вас так нравится! Чувствуешь себя буквально как дома! Но… – Я трагически понизила голос и призналась: – Пани Шленская, я до смерти боюсь маньяка, который охотится за женщинами! Из-за этого я не могу спать. Я и вчера не спала. И знаете, что я видела? Один человек выскочил из своего номера в окно и уехал куда-то на машине. Кажется, это был пан Приймак – такой здоровый, с большим носом, – наверное, вы его помните. Я так испугалась! Мне показалось, что этот человек может быть тем самым маньяком. Вы не слышали, сегодня ночью в городе никого не убили?
Как ни старалась справиться с собой пани Шленская, это плохо ей удалось. Пока я выкладывала свои бредовые идеи, она все больше делалась похожей на каменное изваяние, которое стояло на городской площади, а когда я заговорила про убийство, лицо пани Шленской стало белым и мертвым, словно камень.
Я оборвала речь и с тревогой на нее посмотрела.
– Вам нехорошо, пани Шленская?
Она пошевелилась и с трудом повернула ко мне голову. Губы ее не слушались, но все-таки она сумела выговорить:
– Да, я в последнее время себя очень плохо чувствую, простите. Если не возражаете, я хотела бы остаться одна… А что касается ваших опасений… Не нужно бояться. В моем отеле вы в полной безопасности, уверяю вас. Преступник нападает на женщин только на улице… А наш постоялец… Вы ошиблись. Он уехал сегодня рано утром – кажется, на автомобиле. Да-да, именно так! Я сама получила с него расчет и ключ от номера. Он очень спешил. Вы ошиблись – наверное, ночью вы видели, право, не знаю, может, из окна спрыгнула кошка.
Дрожащими руками она оперлась о край стола и с усилием поднялась, давая понять, что разговор окончен. Сейчас эта нестарая, в сущности, еще привлекательная женщина казалась полной развалиной, точно ее подтачивала тяжелая болезнь. И это нелепое предположение насчет кошки… Но я была уже совершенно уверена, что болезнь тут ни при чем.