Вампир развел руками.
– Да кто же знал, – сказал он. – Я и не думал. Что кто-то по номерам будет шариться. Вроде публика не та.
– Да-а-а!.. – только и смогла я вымолвить.
Несколько секунд мы молчали, стараясь не смотреть друг на друга. В моей голове между тем все отчетливее начинала ворочаться одна предательская мысль, которую я упорно гнала от себя, но которая никак не желала отгоняться, а, напротив, становилась все крепче и настойчивее.
– Подождите минутку, – сказала я наконец мужчинам. – Мне нужно уточнить одну вещь.
Я поднялась на второй этаж и поспешно направилась к себе в номер. Я еще надеялась, что мое беспокойство надуманное и все разрешится самым наилучшим образом. Но оказалось, что я жестоко ошиблась.
Дело в том, что, выговаривая Вампиру за незапертый номер, я совершенно отчетливо вспомнила, что сама не заперла номер, отправляясь вчера на ужин. И ход мыслей у меня при этом был примерно такой же, как у Вампира, – кто, мол, станет в такой изысканной компании лазить по чужим номерам – не может такого быть! Удивительно, как после такого афронта я еще набралась наглости учить Вампира работать головой. Теперь он может с блеском взять у меня реванш.
В том, что мое поведение было наивным до идиотизма, мне пришлось убедиться сразу же, как только я проверила свои вещи. То, чего я опасалась, немедленно подтвердилось – мои экземпляры карт тоже пропали. Теперь я не сомневалась – все, что произошло этой ночью, – совсем не случайность.
Я села на кровать и, вцепившись что есть силы в волосы, стала думать – иногда такой способ помогает. Когда нет ничего получше. А получше у меня в этот момент ничего не было.
Вот к каким выводам я пришла, вытягивая себя за волосы из болота, куда мы все нежданно-негаданно провалились. Судя по всему, ни о каком недоразумении и ни о каком маньяке речи и быть не могло. Тот, кто здесь действовал, совершенно точно знал, чего хочет. А самое главное, он знал о существовании карты. То есть те, кого мы искали, наконец проявили себя.
Мне не хотелось ломать сейчас голову, почему это произошло так поздно. Важнее было другое – за нами давно и успешно наблюдали, выжидая, пока не выдастся удобный момент, пока мы, грубо говоря, не подставимся. Учитывая не вполне безупречный характер нашего предприятия, рано или поздно это должно было случиться. После чего нас вывели из игры.
Вот оно в чем дело! Я просто недооценила противника. А противник оказался весьма хитер и терпелив. Он не бросился сломя голову на поиски клада. Он раскусил нас, понял, что мы задумали, и стал ждать. Обосновавшись в Белке, преступники не торопились. Они дождались нашего появления, выяснили, каковы наши планы, и только тогда предприняли некоторые шаги.
Наверное, этому способствовали и другие обстоятельства – в частности, претензии немецкой компании на замок и неожиданное появление в развалинах опасного маньяка. Я была уверена, что наши преступники отлично знали о существовании Владислава Шленского. Он им мешал, но убирать его они не торопились. Важнее было отделаться от нас и от немцев. Не знаю, каковы были планы преступников, но мы сами подсказали им выход, подбросив им под нос карабин. Это был просто царский подарок.
Однако, чтобы все это провернуть, нужен был необычайно ловкий и умный человек, который к тому же должен был постоянно находиться рядом с нами и быть в курсе всех наших дел. К нашему стыду, нужно признать, что никакой конспирации мы практически не соблюдали – особенно это касалось братьев Коробейниковых. Любой постоялец гостиницы при желании мог без труда выяснить все наши планы.
Ну а потом произошло то, что произошло. У нас похитили оружие, застрелили из него неудобных немцев и подбросили это оружие под нос следователю. Можно было держать пари, что на карабине сохранились все нужные отпечатки пальцев. Таким образом, преступники убивали двух зайцев – нас должны были в ближайшее время арестовать, а немцев похоронить. До тех пор, пока погибшим не найдется замена, про замок опять все забудут, а у преступников появится возможность без помех заняться поисками клада.
Казалось немного странным, зачем им понадобилось похищать наши копии карт, если у них уже были оригиналы, но и тому я нашла логичное объяснение. Карты могли найти при обыске, и у следствия могли появиться ненужные вопросы. Сами же мы, по мнению преступников, предпочтем помалкивать на эту тему – какой дурак добровольно откажется от сокровищ, даже если они доступны ему только теоретически!
Теперь мне оставалось только назвать имя человека, стрелявшего в немцев, и это имя опять было Артур. Артур Куницкий – лучшую кандидатуру подобрать трудно. Я, кстати, вспомнила некоторые любопытные детали, на которые сразу не обратила должного внимания. Например, то, что Куницкий всегда приходил с небольшим опозданием – так было и вчера перед ужином, и в тот момент, когда все бросились в холл на крик пани Шленской. Вероятно, Куницкий использовал эти минуты для того, чтобы обшарить наши номера в поисках карт.
Теперь мне стало многое ясно. Но одними догадками мы не могли довольствоваться. Нам позарез нужны были какие-то доказательства. И я решилась.
Вернувшись к мужчинам, я рассказала им про свои подозрения и предложила, пока никого нет, обследовать номер Куницкого. Я была уверена, что Виктор сумеет справиться с дверным замком – они здесь были не из самых надежных.
После некоторого размышления Виктор согласился попробовать, и мы с ним отправились на второй этаж, а Вампир остался в холле – как говорится, на стреме, чтобы успеть предупредить нас о возвращении Куницкого, если тот вдруг неожиданно появится.
Но неожиданность ждала нас с Виктором уже в номере Куницкого. Началось с того, что дверь в номер оказалась открытой. Это, безусловно, облегчало нашу задачу, но одновременно и озадачивало. Трудно было понять, почему Куницкий вдруг проявляет подобную беспечность.
Но, проникнув в номер, мы довольно быстро разобрались, в чем дело. Даже беглый осмотр показывал, что ничего криминального обнаружить нам не удастся. Более того, я начинала подозревать, что Куницкий намеренно оставил номер открытым, предугадав мои действия и как бы желая меня подразнить. Ничего предосудительного, ничего слишком личного – вещи в номере Куницкого могли принадлежать кому угодно. Стандартный набор состоятельного холостяка.
Мне, впрочем, показалось странным, что у профессора-слависта, коим представлял себя Куницкий, не было с собой ни единой книги – вообще ничего, что бы указывало на род его деятельности. Это укрепляло мои подозрения, но в качестве доказательства, конечно, не годилось.
До следующего утра ничего примечательного больше не произошло, если не считать того, что протрезвившийся пан Леопольд неожиданно развил бешеную активность и принялся наверствывать упущенное. Преодолев уныние, он попытался вернуть работу отеля в нормальное русло – созвал по телефону разбежавшийся персонал, провел ревизию во всех помещениях, кроме того номера, что был опечатан, и даже своевременно и с блеском обеспечил постояльцев ужином, на что мы уже почти и не надеялись.