— Вы это аппаратчицам так и объяснили?
— Нет, не я объяснял, — сказал Щеглов с нервным вздохом, — а директор нашего завода Михаил Евгеньевич Горбунов собственной персоной.
— Даже сам директор? — удивилась я. — Значит, что же, эти аппаратчицы сначала отказались выходить на работу?
— Ну, какая же вы догадливая, черт вас возьми! — проговорил Щеглов с прежней своей ухмылкой. — Вы как, случайно не в юридическом институте учились на следователя? Там вас научили из людей сведения вытягивать?
— Никто меня этому не учил, — сказала я. — Просто я думаю, что если у аппаратчиц были сомнения в том, что здесь, как вы выразились, сработал человеческий фактор, значит, это неспроста. Что-то здесь в этой аварии неладно!
— Ох, ну я же вам объясняю! — воскликнул Щеглов, теряя терпение. — Никаких сомнений у этих аппаратчиц нет! Они попросту боятся нового несчастного случая, понимаете вы это? Самый простой, элементарный человеческий страх, что, раз взорвалось один раз, может взорваться и во второй. И неизвестно, уцелеешь ли ты при этом новом взрыве или сгоришь, как этот старый брюзга Сергей Викторович.
Щеглов с выражением крайней досады на лице умолк и отвернулся от меня в сторону. Мои спутники смотрели на меня выжидающе: когда, наконец, я дам им указание начинать работать. Но у меня еще не иссякли вопросы к нашему провожатому, поведение которого все больше удивляло меня и казалось мне подозрительным.
— Скажите, — спросила я, пристально глядя на Щеглова, — а вы сейчас продолжаете перерабатывать ту же самую партию нефти, что вчера взорвалась в реакторе?
— С чего вы взяли? — удивился Щеглов. — Вчерашняя партия нефти вся израсходована, от нее не осталось ни капли. А это новая. Вчера поздно вечером к нам прибыл состав из восьми цистерн, вот мы их и перерабатываем. Железная дорога совсем осатанела из-за вчерашнего взрыва, требует, чтобы цистерны были возвращены в кратчайшие сроки, поэтому и пришлось оба реактора запустить. Еле уговорил директор этих чертовых аппаратчиц на работу выйти, даже премиальные пообещал.
— А что, железнодорожные цистерны вчера тоже пострадали? — глупо спросила я.
— Да в том-то и дело, что нет! — горячо воскликнул Щеглов. — Как стояли вон там, за стеной, так и стоят. Но эти железнодорожники боятся, что у нас здесь опять что-нибудь взорвется и их хреновы цистерны вообще к черту разнесет.
— А такое бывало?
— Да нет, конечно! — Щеглов рассмеялся. — Но вчера, представляете, сразу после взрыва какая-то падла на станцию Князевка позвонила, говорит, на крекинг-заводе авария, взрывы, страшный пожар, так что забирайте скорее ваши цистерны, если вообще хотите назад их получить. И они тут же прислали маневровый тепловоз!
— И укатили цистерны?
— Конечно! — рассмеялся Щеглов. — Раньше, чем пожарные машины с завода уехали.
— И вы уверены, что нефти в цистернах больше не осталось?
Щеглов смущенно усмехнулся, поглядывая на меня.
— Вы думаете, я в них заглядывал? — сказал он наконец.
— Значит, часть нефти в цистернах могла остаться? — констатировала я.
— Могла, — согласился Щеглов. — Только железнодорожникам на это наплевать. Они отправили цистерны на мойку, и вся лишняя нефть вместе с горячим паром отправилась в отстойники.
— Эти отстойники находятся возле станции Князевка? — поинтересовалась я.
— Что, терминалы, где моют цистерны? Нет, они возле станции Нефтяная, там, дальше, возле моста через Волгу. Там, около этого моста, еще более мощный нефтяной отстойник, там нефтью пахнет еще сильнее, чем здесь, на крекинг-заводе! — Щеглов весело рассмеялся, будто сообщил мне нечто в высшей степени забавное.
Я умолкла, переваривая полученную информацию. Что-то во всем, рассказанном Щегловым, мне не нравилось, я еще не могла понять, что именно. Тем временем я заметила, что Павлик, которому, видимо, надоело стоять без дела, включил все-таки свою телекамеру и стал снимать место аварии и лежащие на полу цеха цветы. Лерочка Казаринова, решив, что я уже достаточно долго занимаю внимание Щеглова, подскочила к нему и стала донимать его вопросами об устройстве цеха и его реактора, Щеглов сразу же заметно повеселел, охотно отвечал на ее расспросы. Я стояла рядом и рассеянно слушала. Потом заметила, что Щеглов все больше и больше увлекается разговором с Лерой, перестает обращать внимание на меня, а их диалог все более перетекает в незатейливый флирт. Признаться, мне было обидно наблюдать своими глазами, как молодая девочка дает мне фору, однако у меня родилась отличная мысль: пока Щеглов занят флиртом с моей ассистенткой, самое время мне потихоньку улизнуть от него. Опека Щеглова начинала действовать мне на нервы, а с главным инженером мне бы хотелось побеседовать без его контроля. Поэтому я шепнула Павлику, чтобы он держался возле Щеглова и снимал все, что Лера ему скажет, а сама осторожно, так, чтобы тот ничего не заметил, вышла из цеха и направилась к зданию заводоуправления, высившемуся неподалеку от заводской проходной.
* * *
Там меня встретили не очень ласково. Один совершенно незнакомый мне управленец, лысый, с животиком, я была абсолютно уверена, что не видела его вчера, остановил меня посреди коридора и строго спросил, что мне здесь надо. Узнав, что я хочу поговорить с главным инженером крекинг-завода, посмотрел на меня сумрачно и заявил, что Валерии Дмитриевны сегодня не будет, она срочно улетела на совещание в Москву.
— Наверное, делать отчет о вчерашнем происшествии? — предположила я. Сообщение, что с главным инженером мне сегодня поговорить никак не удастся, серьезно опечалило меня.
— Стойте-ка, вы ведь Ирина Лебедева, корреспондентка с телевидения? — вдруг поинтересовался лысый управленец, глядя при этом все так же неприветливо.
Я подтвердила, что все именно так и обстоит.
— Что же вы тогда одна по заводу ходите? — осведомился он удивленно. — Вас же Щеглов по заводу водит, вот и идите к нему, — заметил он, как ему показалось, очень резонно. — Где вы его потеряли?
— Нигде я его не теряла, — отвечала я, пожимая плечами. — Он моей ассистенткой увлекся.
— Да, это на него похоже, — управленец рассеянно кивнул. — Как кобель хренов, за каждой юбкой бегает.
— А какие у него отношения были с Сергеем Викторовичем? — вдруг неожиданно для самой себя спросила я.
— С Венглером, что ли? — переспросил управленец. — Да нормальные. Они собачились, конечно, ну да Венглер со всеми собачился. А потом с теми же самыми людьми водку пьянствовал.
— Он водку пьянствовал? — изумилась я.
— Ну, выпивал, — лысый управленец сердито хмыкнул. — Что вы к словам-то придираетесь?
— Да нет, вовсе я не придираюсь, — робко проговорила я. — Меня просто интересует, какие у Сергея Викторовича были отношения с работниками завода.
— Да нормальные! — управленец снова хмыкнул. — Старый хрен он был, конечно, это все знают… Но, в принципе, мужик как мужик. А вы почему спрашиваете? — вдруг насторожился он.