— Верю? — удивилась я. — Да какое мне, собственно, до всего этого дело?
— Никакого? — Главный инженер посмотрела на меня недоверчиво. — А зачем тогда вы сюда пришли?
— Да вот, хочется поприсутствовать на похоронах человека, с которым вместе едва сама не погибла за компанию, — сказала я беспечно. — Вообще-то у меня дед был, который ни одних похорон своих соседей и знакомых не пропускал, неважно, близкие с ними были отношения, не слишком близкие… Я тогда еще девчонкой была, удивлялась такой дедовой блажи, даже страшно было… А теперь, с возрастом, начинаю его понимать.
Но Рогачева посмотрела на меня еще более недоверчиво.
— А зачем тогда вчера вы снова приходили сюда? — спросила она строго. — Да еще притащили с собой всю вашу съемочную группу. Для чего вам это было нужно?
Я внутренне страшно испугалась, ожидая от нее услышать что-то вроде: «Зачем вы лазили на наш завод этой ночью?» Но нет, Валерия Дмитриевна молчала, ожидая моего ответа и глядя на меня по-прежнему строго и недоверчиво, и я немного успокоилась, решив, что, очевидно, про ночную вылазку она еще ничего не знает. — Мы начали готовить передачу про ваш завод, — ответила я наконец. — И нам нужно было снимать для этой передачи материал. Для этого мне понадобилась съемочная группа. Только теперь, когда у нас отняли всю нашу аппаратуру прямо возле проходной вашего завода и избили нашего оператора, ни о какой передаче речи быть не может!
— Что-что? У вас отняли аппаратуру? — Я готова была поклясться, что изумление и даже испуг главного инженера были абсолютно искренними. — Да как же это?.. И мне никто ничего не сказал!
— А наверняка никто ничего и не знает, — ответила я. — Улица возле вашей проходной совершенно пустынная, никто нас там не видел. Милиция уже спрашивала вахтера, но тот тоже говорит, что ничего не видел, не знает…
Валерия Дмитриевна потупилась, вид ее стал куда менее уверенным в себе.
— Так что криминала на вашем заводе много, — продолжала я так же легкомысленно. — Кстати, Щеглов говорил мне, что не кто иной, как сам Сергей Викторович, авиационный керосин налево продавал. Как вы думаете, это правда?
— Что? Венглер воровал керосин? — Главный инженер завода смотрела на меня как на ненормальную. — Да вы что, спятили?
— Я только повторяю слова Щеглова, — возразила я преспокойно.
— Нашли кого слушать! — Валерия Дмитриевна состроила презрительную гримасу. — Я же говорила вам, что нельзя доверять словам этого придурка!
— Как раз придурком-то он мне совсем не показался, — сказала я задумчиво.
— Все равно, не верьте ему! Он, кстати сказать, мне уже жаловался. Нес какую-то чушь, будто бы Сергей Викторович самый первый жулик на нашем заводе.
— А почему вы считаете, что все это полная чушь? — невинно спросила я. — Лично я, между прочим, два дня только на вашем заводе побыла, а уже кое-что видела!
— Вы? — Главный инженер завода заметно напряглась. — Что вы видели? Когда?
— Как раз позавчера, перед самым взрывом реактора, — преспокойно ответила я. — Там из стены пятого цеха тянется труба, по которой отводится готовый керосин, верно?
— Верно, — подтвердила Валерия Дмитриевна. — Его откачивают в специальный резервуар, откуда потом разливают по цистернам для заказчиков.
— А вы знаете, что на этой самой трубе есть такой небольшой симпатичный кран? — продолжала я иезуитским тоном. — Когда я позавчера подошла к пятому цеху, около этого крана стоял бензовоз и сливал керосин прямо из трубы себе в емкость!
Валерия Дмитриевна посмотрела на меня с недоумением, но в глазах ее мелькнула тревога. Признаюсь, ощущение одержанной победы было для меня очень приятно. Впрочем, тогда я еще не знала, что последует дальше.
Главный инженер завода стала растерянно оглядываться по сторонам, затем, отыскав кого-то в толпе, кивком позвала подойти. К нам приблизился незнакомый лысоватый полный мужчина.
— Василий Николаевич, — сказала она, — вспомните, у нас на отводном трубопроводе из пятого цеха дополнительные патрубки есть?
— Из керосинового, что ль? — переспросил он, тем временем вальяжно разглядывая меня. — Есть, конечно.
— И кто по ним у нас керосин сливает? — Голос у Валерии Дмитриевны сделался стальным, поэтому лысоватому мужчине я от всей души не позавидовала.
— Да никто. — Василий Николаевич тем не менее оставался невозмутимо спокоен. — Он, по-моему, заварен наглухо, этот патрубок.
— Вы уверены, что заварен? — переспросила Валерия Дмитриевна строго. — Однако поступил сигнал, что керосин через этот патрубок кто-то все-таки сливает!
Тут только ее собеседник заметно смутился, посмотрел удивленно сначала на своего начальника, потом на меня.
— Так это позавчера, что ли? — спросил он, пожимая плечами.
— Да, позавчера!
— Ах, это! — Он рассмеялся с видимым облегчением. — Так это Александр Николаевич Витьку Чернова туда отправил свой бензовоз налить. Ну, помните, он у нас для авиамодельного клуба покупает!
— Помню, — сказала Валерия Дмитриевна так же строго. — Только почему он прямо из трубы сливал? Чем ему основной наливной терминал не понравился?
— А, ну так там позавчера запарка была! — пояснил, смеясь, Василий Николаевич. — Приехало из вертолетного училища три керосиновоза, каждый по 15 тонн, требуют заправки, а документы у них не в порядке. И вот Александр Николаевич послал одного из них обратно в часть за документами, а остальные стояли и ждали. И тут как раз Витька со своим «ЗИЛом» приперся. Ну, он хотел было мимо них сунуться, так те так разорались, что чуть морду ему не набили, говорят, наш керосин, наша очередь. Так Александр Николаевич Витьку и послал к тому патрубку, чтобы тот потихоньку налил, пока эти олухи ждут…
— А документы на все это оформлены?
— Разумеется, Валерия Дмитриевна, какой разговор! — Василий Николаевич выглядел прямо-таки обиженно. — Все оформлено, накладная заверена, по счету проплачено…
— Так, понятно, — сухо оборвала Валерия Дмитриевна разглагольствования своего подчиненного. — Спасибо, что все объяснили.
— А вы что, думали, там воровство? — Василий Николаевич снова усмехнулся. — Да нет, Валерия Дмитриевна, я вас уверяю…
Валерия Дмитриевна еще раз сухо кивнула, поворачиваясь к своему подчиненному боком. Наконец тот понял, что разговор окончен, и удалился. Я чувствовала, что щеки у меня горят огнем.
— Нет, нет, это ничего, все нормально, — сказала она, видя мое смущенное выражение лица. — Спасибо, что сказали. В сущности, вы правы, у нас тут все, что угодно, может быть…
— Однако, — осмелилась заметить я, — вы были так уверены, что Венглер не мог воровать. Если не секрет, почему у него такая репутация?
— Потому что это было всем известно, — сказала Валерия Дмитриевна. — Нехорошо это говорить теперь, на похоронах, но над ним весь завод смеялся из-за его мелочной принципиальности.