Их глаза встретились, и она тут же погрузилась в опасную серую бездну. Мистер Неш широко развел руки и мрачно улыбнулся.
— В таком случае я к твоим услугам.
Джеймс точно мог сказать: когда они вошли в эллинг, принадлежащий миссис Пендлтон Барклай, городской львице, Кирби все еще одолевали сомнения. Регата вот-вот стартует. Миссис Барклай уже готовится открыть шампанское, выстрелив пробкой в потолок, а они с мисс Коннот — начать охоту на мужчин.
«По крайней мере, — уточнил он про себя, тряхнув головой, — она начнется, как только Кирби снимет пиджак».
Хотя уже минуло четыре дня, как она согласилась на уговоры пуститься во все тяжкие под его руководством, только сейчас, во время регаты, представилась возможность привести их замысел в исполнение. На параде лил дождь, и — в довершение того, что платформа оберцеремониймейстера потеряла управление, — никому не представилось случая по достоинству оценить короткое красное платье Кирби под ярко-желтым дождевиком. К тому же на девушке были желтая шляпа и огромные черные калоши.
Сегодня была теплая погода, однако Кирби настояла на том, чтобы надеть легкий пиджак поверх обтягивающего, с рискованным декольте, короткого багрового платья. Но сейчас у нее нет повода возражать. Миссис Барклай пригласила их на свой катер, и там им будет относительно спокойно, даже пиджака не понадобится.
Определение «эллинг» было на самом деле обманчиво. Небольшой чудесный домик миссис Барклай эпохи королевы Виктории у берега реки был завешан картинами. Через окна в комнатах по лицевой стороне дома, выходящие на бухту, лился солнечный свет, с обратной стороны открывался прекрасный вид на Огайо и зеленые холмы Кентукки. Повсюду стоящие бары и буфеты позволяли гостям свободно разгуливать по дому, не опасаясь, что они останутся в одной из комнат без освежающего напитка.
В общем, эллинг был по-домашнему уютен. Приветлив. Располагающ. У Джеймса появилось благостное чувство. «Как странно, — подумал он, — ведь мысль о домашнем уюте обычно наводила на меня ужас». Решив не предаваться дольше подобным раздумьям, он обернулся к мисс Коннот и увидел, что та по-прежнему в пиджаке.
— Позволь мне снять твой пиджак? — спросил он у Кирби, верно, уж в десятый раз после отъезда из дому.
— Нет! — вновь воскликнула девушка, яростно вцепившись обеими руками в одежду.
Глубоко вздохнув и сосчитав до десяти, мистер Неш медленно выдохнул.
— Кирби, — произнес он с кротостью, — сними пиджак. Наш замысел может удаться, если ты снимешь пиджак — и немедленно.
Ее пальцу чуть разжались, но вид у нее оставался по-прежнему нерешительный.
— Кажется, я передумала, — тихо промолвила она. — Пускай все будет как есть. Полагаю, нам следует вернуться домой и предать наш замысел забвению. Я, действительно, считаю…
— Здесь Тедди Гундерсен, — прервал ее Джеймс.
Кирби повернулась в том направлении, куда он указывал пальцем. На противоположной стороне комнаты пресловутый мистер Гундерсен, белокурая бестия с нордическим типом лица, разговаривал с женщиной, мэром Эндикотта. Мисс Коннот сразу покраснела, и Джеймс понял, что перед ее воображением встают образы, не дающие покоя ни одной девственнице.
«Проклятье, почему она не на меня смотрит сладострастным, голодным взором, а на Тедди Гундерсена? — гадал мистер Неш. — Не такой уж я и урод. Регулярно занимаюсь зарядкой и не забываю мыться и чистить зубы, да и одеваюсь безукоризненно». Он посмотрел сначала на свои темно-фиолетовые брюки и спортивную рубашку с короткими рукавами, купленную в прошлом месяце, а затем взглянул на потертые джинсы Тедди и расстегнутую рабочую рубашку из джинсовой ткани.
— О, глянь-ка. Тут и Генри Монро, — присовокупил мистер Неш, увидев еще один предмет страсти Кирби.
— Где? — Девушка быстро огляделась по сторонам.
— А также Марк Бенедикт, — подытожил он. — Кажется, нам сегодня повезло, верно? Ну теперь-то, — недружелюбно осведомился он, — ты снимешь пиджак?
Пальцы на полах пиджака разжались и зависли над верхней пуговицей. Повернувшись, девушка посмотрела на мистера Неша и еще сильней побагровела. «Боже, она, должно быть, и вправду питает похотливые намерения в отношении одного из этих мужчин», — изумился он, гадая, кто же тот счастливчик, что заставил ее залиться стыдливой краской.
Когда мисс Коннот принялась не спеша расстегивать пиджак, Джеймс не мог оторвать глаз от ее руки. Она, не торопясь, расстегнула одну за другой пуговицы. Покончив с последней, Кирби стала стаскивать его с плеч.
«Боже мой, да что это со мной?» — поразился Джеймс, когда у него против воли вырвался вздох. Он неожиданно понял: его сильнее завораживает зрелище, когда эта женщина снимает пиджак, нежели другая — нижнее белье. Кирби при полной экипировке влечет его к себе больше, чем любая обнаженная женщина. «Да, мужик, — подумал он, — плохи твои дела».
Изящно сняв пиджак, мисс Коннот протянула его Джеймсу. Тот артистически взял его, чувствуя, как по его венам бешено заструилась кровь. Кирби предстала перед ним, да и перед всеми в комнате, в облегающем коротком платье, демонстрирующем ее длинные-предлинные ноги и круглый задик.
И тут все мужчины в комнате словно по команде обратили на нее внимание.
Тедди Гундерсен, говоря с мэром, не докончил предложения. У него отвисла челюсть и загорелись глаза.
Генри Монро подавился пирожком с креветкой и закашлялся.
Марк Бенедикт уронил кружку с пивом. Кружка со звоном разлетелась на куски, а пиво разлилось по полу.
Джеймс же заскрежетал зубами. Страшно.
— Я… гм… я полагаю, ты обратила их внимание на себя, — промолвил он.
— Кирби! — одновременно воскликнула вся троица.
И все они, как по команде, подозрительно посмотрели друг на друга. В следующий же миг словно опомнились и торопливо направились к ней. Мэр, пирожок и пролитое пиво были забыты. К собственному изумлению, мистер Неш отметил, что мужчины стараются сохранить приличия и не пуститься к мисс Коннот наперегонки. Потрясающе!
Когда они подошли ближе, он не удержался и прошептал ей на ухо:
— Будь кротка с ними, Мата Хари. Ибо не ведают они, что их ждет. — Затем мистер Неш круто развернулся и с делано равнодушным видом неторопливо удалился прочь: Джеймс посчитал, что он обязательно сорвется, если кто-нибудь из этих дегенератов наступит ей на мыски туфель на высоченных каблуках.
К несчастью, он не имел ни малейшего представления, куда направляется. «Впрочем, — подумав, решил Джеймс, — было бы лучше, если бы кто-нибудь запер меня в уборной. Пусть они без меня отмечают начало регаты». По крайней мере, ему не придется наблюдать, как кучка крикливых и пускающих слюни увальней будет увиваться вокруг Кирби Коннот.
«Какой я идиот, — без церемоний обругал себя Джеймс. — Неужто я и вправду подумывал пробудить ее спящую чувственность и обратить ее на каких-то там так некстати появившихся Тедди, Марка или Генри?»