— Ясненько… — Турецкий разомлел от тепла и глинтвейна. Где-то на заднем плане он понимал: надо лицедействовать, играть в активность; Гордеев, конечно, не спросит прямо, в лоб: мол, я тебе информацию, а ты мне что? Но он должен чувствовать: «важняк» держит в руках все нити, поэтому можно и нужно быть с ним откровенным, это не навредит клиенту, ибо следствие интересуют куда более масштабные проблемы и фигуры. Понимать все это Турецкий понимал, но изобразить не мог — не было сил. — А что ты мне хотел рассказать? — спросил он после паузы.
— Хотел поделиться информацией про «Русь-нефть». Насобирал много, а применения не вижу — пропадает. Жалко.
— А какое отношение?..
— Прямое. Затребуйте материалы у Юсуфова — все сразу увидите. Давайте я лучше расскажу то, чего в материалах дела нет.
— Погоди, хоть в двух словах расскажи про Попкова, — попросил Турецкий, — ты же сам видел, что такое Юсуфов, не владея ситуацией, с ним говорить бессмысленно, он объяснять ничего не станет.
— В двух словах, Попков обвиняется в том, что подписал якобы необоснованное распоряжение о предоставлении «Русьнефти» отсрочки по уплате налогов.
— А оно было необоснованным?
— Сам черт не разберет! Не о том речь: Генпрокуратура словно ждала отмашки, как только распоряжение была подписано, тут же всех накрыла. Дело явно заказано, хоть Меркулов это и отрицает. Но Меркулов может быть и не в курсе. А заказ, как мне представляется, мог исходить либо от Найдича — главы «Тайганефти», имеющего связи с ФСБ, либо от ФСБ по собственной, так сказать, инициативе. Но когда Юсуфов изъял документы, выяснилось, что подписал их Попков, который в Минфине без году неделя, отвечает за перспективное макроэкономическое планирование, к реальным деньгам отношения не имеет, а бумаги по «Русьнефти» ему, возможно, просто подсунули. Тогда ФСБ надавило на свидетелей, очевидно с целью заставить их дать показания против людей покрупнее — тех, кто протежировал «Русьнефти». Но, похоже, ничего из этого не вышло, всех свидетелей из Минфина «ушли», высокие стороны вернулись на ранее занимаемые позиции, а Попкова бросили на съедение Юсуфову. Вопрос: кто являлся основной мишенью ФСБ? Предположим, Вюнш. Тогда взрыв его машины — не что иное, как следующий этап сражения. И совершенно очевидно, кто за этим взрывом стоит. Если в двух словах, то, собственно, все. Теперь можно про нефть?
— Валяй! — согласился Турецкий.
— Весь сыр-бор, насколько я понимаю, из-за экспортного трубопровода. «Русьнефть» строит их целых два: один в Финляндию, другой — на Украину. Точнее, первый еще не строится, а только планируется. Питерские власти уперлись, к тому же «Русь-нефть» в этом проекте играет не первую скрипку, так что камень преткновения — во втором. Там история следующая: украинские газовики задолжали «Газпрому». С подачи Минфина государство, грубо говоря, у «Газпрома» украинский долг выкупило. Теперь украинская сторона частично погашает его трубами, а «Русьнефть» при поддержке того же Минфина без тендера получила государственный подряд на строительство нефтепровода на Украину — от своих месторождений в Вологодской тундре до Волчанского нефтеперегонного завода. Северная ветка существует уже лет тридцать, так что достраивают южную и собираются пустить летом следующего года. У «Русь-нефти» своего крупного НПЗ нет, она надеется купить контрольный пакет Волчанского: в декабре состоится приватизационный конкурс; зато есть проблемы с доступом к нефтепроводу в Новороссийск, откуда нефть идет на экспорт. То есть этот трубопровод для «Русьнефти» жизненно важен.
«Тайганефть» несколько месяцев назад тайно скупила долги Волчанского НПЗ — у него были просроченные кредиты под залог акций — и пыталась созвать внеочередное собрание акционеров, чтобы протолкнуть решение выступить с требованием перед украинским фондом Госимушества об отсрочке продажи государственного пакета акций минимум на два года. При этом акции, являющиеся предметом залога, не голосовали бы. «Тайганефть» и ФСБ — практически близнецы-братья, половина замов у Найдича — бывшие гэбэшные генералы.
«Русьнефть» напряглась и выделила в августе Волчанскому НПЗ беспроцентный кредит на погашение долга перед «Тайганефтью». Теперь контрольный пакет практически у нее в кармане, но кончились оборотные средства и приостановилось строительство трубопровода. Тогда родилось то самое обращение в Минфин с просьбой об отсрочке уплаты налогов на полгода для обеспечения работ на стратегически важном объекте.
— Короче говоря, — подвел Турецкий итог речи адвоката, — Вюнша взорвал Найдич.
— А вот это как раз не факт! — с пафосом произнес Гордеев.
— Как это не факт?! А за что ты меня только что агитировал?
— Я не агитировал, а высказывал версию, но это была только присказка. Так что на Минфин ФСБ, возможно, и наезжало, но не по заказу Найдича и «Тайганефти», и мишенью был совсем не Вюнш; а Вюнша те же ребята из ФСБ, возможно, и взрывали, а возможно, и не взрывали — только пугали, может, из-за нефти, а может, и нет. Думают некоторые…
— Ладно, заинтриговал, — кивнул Турецкий, — слушаю дальше.
— В ФСБ, как вы понимаете, генералов много, и отставных и действующих; и на тех, кто сидит у Кайдича за пазухой, свет клином не сошелся. Другим тоже хочется получать прибыль от торговли нефтью. Но возиться с буровыми, нефтепроводами, нефтеперегонными заводами — со всем этим огромным хозяйством — нет у них при этом ни сил, ни желания. Можно все сделать проще. Значительная часть экспортной нефти проходит, как я уже говорил, через новороссийский порт. Новороссийск, конечно, — город-герой, но все же не Москва. В смысле, небольшой город, даже не областной центр. Поэтому бывшим товарищам из ФСБ незаметно взять его под свой контроль не представляет особого труда. И вот представьте себе, Александр Борисович, они себе спокойно сидят, ничего не делают, денежки к ним капают, и вдруг выясняется, что какая-то там «Русь-нефть» пробивает альтернативное нефтяное окно в Европу. Пусть даже не в Европу, а в Латинскую Америку, все равно, разве не обидно?! Это во-первых. А во вторых, стричь купоны с нефтяного экспорта занятие, конечно, и приятное, и прибыльное, но для товарищей бывших фээсбэшников — скучное. Не под то у них руки и мозги заточены. Взорвать у какого-нибудь замминистра автомобиль прямо на министерской стоянке, припугнуть министерских работников, так чтоб поджилки у них еще лет двадцать тряслись и чтобы помнили, кто в стране главный, — это другое дело, это их профиль. Так что нефть — нефтью, а взрывы — взрывами. Люди одни и те же, но путать нельзя: нефть — их работа, а взрывы — хобби. А то, что оба раза Минфин под них попал, так это тоже не совпадение, а закономерность. Кто делает деньги — тот рискует. Ну как, Александр Борисович, интересно?
— Да. А это факты, Юрий Петрович, или сплетни? Что это за злые дядьки — бывшие фээсбэшники, имена, фамилии у них есть?
— Факты или сплетни? — с некоторой обидой переспросил Гордеев. — Это, Александр Борисович, смотря в чьей папке материалы лежат. В моей — сплетни, а в вашей — факты. Читать будете?
— А как же! Разве я могу старого друга обидеть?! Ты старался, подбирал материалы, а я что, по-твоему, даже прочесть поленюсь?!