– И сейчас ты там живешь? – уточнила Сара.
– Как и пять поколений предков Мюрреев до меня.
– Шутишь?
– Ничуть.
– Почему же ты не говорил мне об этом раньше? – с негодованием спросила она.
– Потому что тогда я не думал, что мне придется в нем жить. В то время замок принадлежал Уиллу, а я принадлежал сам себе. Затем Уилл погиб, и замок стал моей проблемой. Как и титул, – со вздохом закончил он.
– Так у тебя еще и титул есть?
– Девятый граф Данмори к твоим услугам, – невесело улыбнулся Флинн. – Восьмой граф, мой отец, умер прошлым летом.
Несколько секунд Сара переваривала эту новость, а затем почувствовала, как в ней поднимается горячая волна гнева и обиды.
– Ты мне врал!
– Когда? – опешил Флинн.
– Когда сказал, что приехал в Штаты, чтобы добиться успеха!
– Но это действительно так и было. Тогда я еще не был наследником. У моего отца были свои мысли насчет того, чем я должен заниматься. Чем-нибудь серьезным и нужным, например стать священником или врачом. К сожалению, медицина меня не привлекала. А отцу не нравилось то, чем нравилось заниматься мне. Мы без конца ссорились. В итоге я покинул его и приехал сюда, чтобы начать строить свою жизнь и делать то, к чему стремился сам.
Вот этот мужчина был больше похож на того, которого она полюбила и который был отцом ее ребенка.
– Ну и как, тебе удалось достичь того, чего ты хотел?
– Думаю, да. Хотя это произошло уже после того, как я познакомился с тобой. Как я уже говорил, ты заставила меня взглянуть на все иначе.
– Я?
Флинн кивнул.
– Ты заставила меня понять, что я не должен тратить свой талант понапрасну. Так я и стал писателем. Это мой способ заработать себе на хлеб. К сожалению, теперь у меня есть другие обязательства.
– Потому что ты граф?
– Потому что я граф, – спокойно, но с какой-то грустной обреченностью подтвердил он.
Этот голос принадлежал не тому Флинну, каким он был шесть лет назад. Сара даже подумала, что живой и подвижный как ртуть Флинн никогда не существовал – это она придумала его себе такого. Вот сейчас перед ней настоящий Флинн. Неожиданно ей вспомнилось, что почти с такой же интонацией он говорил о Лайаме.
– Лайам – это не обязательство, – четко выговаривая каждое слово, произнесла Сара.
– О чем ты? – удивился он.
– Лайам – это не какая-то обязанность, которую взвалили тебе на плечи помимо твоей воли. Он живой человек.
– Я прекрасно это знаю, – сказал Флинн сквозь сжатые зубы.
Сара вглядывалась в его лицо, но света было недостаточно.
– Хорошо, если так. Мне просто нужно было убедиться в этом, – мягко ответила она.
– Можешь не волноваться. Я слишком хорошо знаю, каково приходится, если кто-то не считает тебя за человека.
Флинн замолчал, но горечь, с которой он произнес эти слова, заставила ее задуматься, не о своих ли взаимоотношениях с отцом он говорил. Сара хотела спросить у него, но не спросила. Из страха, что тогда ее вопросам не будет конца, поскольку она захочет узнать о нем если не все, то как можно больше. Что, если это заставит ее полюбить его еще сильнее, чем прежде? А ведь единственная причина, по которой он сейчас с ней рядом, – это его сын.
Сара перевела взгляд на окно. Город спал. Элмер вообще был тихий провинциальный городок, в котором жизнь текла медленно и неторопливо. Как и ее жизнь. До того, как в ней снова возник Флинн.
– Думаю, я не совсем точно выразился, – вдруг услышала она его голос. – Конечно, на мне, как и на тебе, лежит ответственность за него, за то, каким он вырастет. Но я не хочу, чтобы это была только ответственность. Я хочу стать для Лайама отцом. Таким, о котором мечтал сам, но которого у меня никогда не было.
– И как ты намерен это сделать, живя в Ирландии? С тобой я его не отпущу, так и знай.
– А если ты поедешь с нами?
– Нет.
Флинн посмотрел на нее. В темноте выражения его лица не было видно, но Сара вдруг почувствовала болезненную пустоту в груди, снова подумав о том, почему, если Флинн должен был появиться вновь, это должно было случиться именно сейчас. Почему он не приехал пять лет назад или спустя десять лет, когда она, может, встретила бы другого мужчину, влюбилась и уже была бы счастливой женой и матерью?
На нее накатили усталость и безразличие. Она легла, не заботясь о том, что может его коснуться.
– Я хочу спать. Возвращайся в постель.
– После тебя.
– Я остаюсь здесь.
– Тогда и я тоже.
Сара мучительно закатила глаза.
Конец этой абсурдной ситуации положил Лайам. Сара вдруг услышала его голос, полный тревоги и страха:
– Мам? Мама!
– Я внизу, – сразу откликнулась она, сбрасывая Сида на пол. Флинн уже был на ногах.
Лайам стоял наверху лестницы, сжимая в руках Джорджа Непоседу, обезьянку, подаренную ему на второй год рождения. Он не плакал, но был близок к этому.
– Где ты была?
– Внизу, – обнимая его, сказала Сара. – Что-то случилось? Сон плохой приснился?
– Не-а, – помотал он головой. – Я проснулся и захотел посмотреть на замок, который мы построили, – вдруг он мне приснился? А потом пошел к тебе, чтобы показать тебе короля.
– Ну и как, замок на месте?
– На месте, – кивнул Лайам. – И папа. Он ведь мне не приснился?
– Нет. Вы строили замок вместе, помнишь?
– Теперь вспомнил. Пойдем, я покажу тебе короля. – Он потащил ее к себе в комнату и отдернул шторы. – Он там, внизу, видишь?
Сара посмотрела вниз. Рядом с крепостью стоял снеговик.
– У него на голове корона, а в руках… – Лайам запнулся.
– Скипетр, – раздался позади них голос Флинна.
– Ты не ушел? – радостно спросил Лайам, юлой крутанувшись к нему.
– Как видишь, – улыбнулся Флинн.
Сара не могла не почувствовать возникшей между ними связи.
– Теперь, когда ты убедился, что мы все здесь, пора спать, – строго сказала Сара, укладывая сына в постель. – Иначе я приду будить тебя утром, а ты опять будешь просить поспать еще немного.
– А вот и нет. Я завтра всем расскажу, что ко мне приехал папа.
– Вот завтра мы это и увидим. – Сара наклонилась и поцеловала его в лоб.
– Теперь папа, – скомандовал Лайам.
Сара смотрела, как Флинн нагибается к их сыну, и у нее защемило сердце. Только она не знала, оттого ли, что в этом жесте что-то было не так, или, наоборот, потому, что так все и должно было быть?