Саммер отвела взгляд и натянуто улыбнулась:
– Я пришла, чтобы поговорить не о себе, а о твоих потерянных чертежах.
Он смотрел на нее долго-долго, затем пожал плечами.
– Как хочешь, – сказал Марко, но взгляд его стал еще более пронзительным, когда он посмотрел на нее, и она поняла, что, отказавшись отвечать, только пробудила в нем еще больший интерес.
Она наклонилась вперед:
– Что было такого особенного в этих чертежах? Неужели их нельзя восстановить?
Услышав этот вопрос, Марко чуть не рассмеялся:
– Я даже не помню, что делал здесь. Как же мне удастся восстановить чертежи? Я точно так же о них ничего не помню.
Саммер всплеснула руками:
– Но ведь ты уверен, что создал нечто гениальное.
Он смотрел на нее секунду, затем пробормотал по-итальянски какое-то ругательство. После этого покачал головой, будто она была для него испытанием, хотя и прелестным.
– Хорошо, Шайна. Я постараюсь тебе объяснить. Всю жизнь я занимаюсь проектированием гоночных яхт. Этому делу я отдаю всего себя. Но лишь в последние годы меня стали по-настоящему ценить.
Она кивнула.
– Уверена, ты заслужил, – пробормотала женщина.
– Да, – твердо сказал он. – Мне принадлежат несколько важных изобретений. Люди, на которых я работаю, очень богаты, и они не любят оплачивать бесполезные проекты. Они хотят выигрывать гонки. И наняли меня, чтобы я помогал им в этом.
– Понимаю.
– Но я не один. На свете есть сотни дизайнеров, которые хотели бы занять мое место. Многие из них работают день и ночь, чтобы сбить меня с ног, и выдвигают новые идеи, чтобы опередить. Понимаешь?
– Конечно.
– И среди них есть такие, кто отдал бы все на свете, лишь бы заполучить мои чертежи. Есть один человек, который вечно ходит за мной по пятам. Сальво Рикторре – первоклассный профессионал, и он всего лишь на шаг позади меня. Этот человек буквально дышит мне в затылок. У него появляются идеи, очень похожие на мои, сразу после того, как они возникают у меня. И я выработал в себе привычку хранить свои разработки в надежном месте, чтобы быть уверенным, что никто не увидит их.
Она одобрительно кивнула:
– Разумно.
– Да. И я думаю, именно он воспользовался ими.
Саммер кивнула. Сейчас как раз подходящий момент упомянуть об отце. А что? Хороший способ вывести его на чистую воду, если он все-таки обманывает ее. Если же говорит правду, это будет сразу видно.
Она нервно прикусила губу. Рискованно. Если Марко не обманывает ее и действительно забыл обо всем, что было в те две недели, упомянуть имя ее отца – значит вызвать в нем воспоминание, а это опасно. Глубоко вдохнув, она произнесла:
– А на кого ты сейчас работаешь?
Он колебался, затем, пожав плечами, ответил:
– Мой самый известный клиент – Гленденнин Хадсон. Наверное, ты слышала о нем.
Она кивнула. Рот ее пересох, и она не была уверена, что сможет произнести хоть слово. Заставив себя смотреть в его глаза, она ждала, гадая: вспомнит он сейчас или нет?
– Он сумасшедший, конечно, – спокойно продолжал Марко. – Эти супербогатые люди в основном все такие. Но они хотят самого лучшего и, если ты не можешь им это дать, просто обратятся к тому, кто сможет.
Саммер снова кивнула. С тем, что он «сумасшедший», она спорить не могла. Это было чистой правдой.
– Гленденнин Хадсон, – медленно проговорила она, отвернувшись, но наблюдая за ним уголком глаза. – А нет ли у него... дочери?
Она снова взглянула на него, и сердце ее билось так громко, что казалось, он может услышать его стук. Ей потребовалось неимоверное усилие воли, чтобы сдержать свое прерывистое дыхание.
Марко напряженно нахмурился, будто силясь что-то вспомнить.
– Думаю, есть. Какая-то маленькая тусовщица, свет его очей. Одна из тех богатых девиц, у которых все есть и кому все дозволено. Мне кажется, я видел ее однажды. В каком-то ресторане. Но лица не запомнил.
– Не в твоем вкусе?
– Совсем не в моем. Я давно вышел из подросткового возраста.
При этих словах Саммер почувствовала легкую обиду.
– Значит, лишь подростки могут заинтересоваться... – помедлив секунду, она заставила себя выговорить имя, которое так часто ей приходилось произносить: – Саммер Хадсон.
Женщина быстро взглянула ему в глаза, но не нашла в них никаких признаков того, что он понимает, о ком идет речь.
– Нет, – небрежно вымолвил он, откинувшись на спинку стула и вытянув ноги. – Такие девушки слишком легкомысленны.
На мгновение Саммер показалось, что ее ударили. Конечно, она презирала ту жизнь, которую когда-то вела. Ей больше не хотелось быть той девушкой. Именно поэтому она сейчас находилась здесь. Но все же ей было больно слышать его слова. Ведь в душе она так изменилась. Здешняя жизнь преобразила ее.
– Так ты не ответила насчет чертежей. Что ты думаешь обо всем этом?
Подняв глаза, Саммер встретила его взгляд и кивнула.
– Я понятия не имею, где их искать. – В ее глазах появился вызов. – И почему ты так уверен, что они у тебя были?
– О, они были, это точно. Я не мог проторчать здесь целых две недели и ничего не сделать.
Она пожала плечами:
– Тогда где они?
– Хороший вопрос. Я прилетел сюда для того, чтобы спросить об этом у тебя.
– Я ведь даже не знаю, что надо искать.
Она колебалась, понимая, что бесполезно убеждать его отказаться от поисков, но все же попыталась сделать это.
– Мне кажется, тебе надо вернуться домой и снова просмотреть свой багаж. Так или иначе, если они пропали, чем ты докажешь, что они вообще существовали, раз ничего не помнишь?
Пожав плечами, Марко хмуро взглянул на нее:
– Еще секунда – и я потеряю терпение.
Ну вот, сейчас он стал похож на Марко Смита, которого она знала и любила. Время от времени в нем чувствовался итальянский темперамент, с его дерзостью и надменностью, и это было одним из проявлений его характера. Как хорошо, что у него есть чувство юмора.
Раздраженно взглянув на нее, он продолжал:
– Когда я работаю, то всегда записываю технические условия, проверяю статистику температур, ветров, приливов и отливов и так далее. И всегда делаю эскизы. Когда мои идеи становятся более четкими, я делаю чертежи, а затем снимаю с них копии. В итоге я всегда имею на руках два комплекта чертежей. – Сверкнув глазами, Марко произнес: – Я всегда ношу с собой в портфеле оригиналы чертежей, а также храню все копии. Но на этот раз я остался ни с чем.
Он выжидательно взглянул на нее, и она улыбнулась, не разжимая губ.